В тот вечер Прю выбрала для обеда темно-зеленое платье, красиво облегавшее бюст и придававшее коже кремовый оттенок. Выбор оказался удачным, ибо Шапель смотрел на нее так, словно ему не терпелось усадить ее к себе на колени.
О Боже! И где же веер, когда она так в нем нуждалась?
Внезапная острая боль в нижней части живота не оставила от хорошего настроения и следа. Нет. Только не сейчас. Господи, только не сейчас!
Ее снова пронзила режущая боль. Потрясенная, Прю подняла глаза на Шапеля. Его удивление и испуг были очевидными, ибо он тут же бросился к ней.
— Прю, в чем дело?
Уже одно то, что он назвал ее по имени, свидетельствовало о глубине его чувств. Но даже это не смогло заглушить боль.
Шапель почувствовал до боли знакомый запах.
— У вас кровотечение.
Прю испуганно посмотрела на него. Как он узнал? Кажется, Шапель сообразил, что произошло, в тот же миг, что и Прю. Но как?
— Отведите Прю в ее комнату, — раздался голос ее отца. — А вы, Маркус, сходите за доктором.
Дальше Прю помнила, как сильные руки Шапеля подхватили ее и понесли вверх по лестнице так быстро, что сестрам пришлось бежать, чтобы не отстать. Похоже, она совсем не обременяла его, а его глаза… глаза пылали, как раскаленные угли.
Очевидно, от боли у нее начался бред, другого объяснения бать не могло. Ни у одного человека на свете не могло быть таких ярких глаз или такой сверхъестественной силы. Однако страх и беспокойство на лице Шапеля выглядели искренними. Он и впрямь переживал за Прю, и эта забота глубоко тронула ее — гораздо глубже, чем ей хотелось в том признаться.
— Направо, — раздался голос Матильды, едва они достигли верхней ступеньки лестницы. Конечно, сестре Прю и в голову прийти не могло, что Шапель уже знал, куда идти.
— Что бы я… ох! — Из-за острой боли на лбу Прю выступил пот, и ей пришлось собрать все оставшиеся силы, чтобы совладать с собой. — Что бы я делала, не будь вас рядом?
Шапель одарил ее чуть заметной улыбкой:
— Зная вас, рискну предположить, что вы нашли бы способ добраться до комнаты самостоятельно.
Даже невзирая на боль, Прю не могла удержаться от смешка. Это ощущение взаимопонимания радовало и утешало Прю, иначе она не испытывала бы ничего, кроме боли и страха. Это было странно, ведь они знакомы не так давно, однако Прю просто была признательна за это судьбе.
Наконец они вошли в ее комнату. Бережно, так что она почти ничего не почувствовала, Шапель уложил ее на постель. Прежде чем Прю успела поблагодарить его за помощь, его уже отодвинули в сторону ее сестры, явно намереваясь ухаживать за ней, как за маленьким ребенком. Все трое выглядели такими перепуганными, что от одного их вида у Прю разрывалось сердце. Поэтому она прикрыла глаза и стиснула зубы, борясь с очередным приступом боли.
