Она нарушила молчание несколькими мгновениями спустя:
— Я также надеюсь, что вам не придется страдать от долговременных последствий вашего храброго поступка.
Шапель покачал головой:
— Я прекрасно себя чувствую.
И, судя по его виду, это было правдой. Если не считать розоватого оттенка кожи на щеках и переносице, он выглядел не хуже, чем обычно. Впрочем, и сама Прю выглядела на удивление хорошо, учитывая, что ее совсем недавно пытались отравить.
— И каким же образом вы избавили меня от яда? — Этот вопрос вырвался у нее прежде, чем она успела сформулировать его в более деликатной форме.
Шапель даже глазом не моргнул.
— Я его высосал.
О Боже! Жар так и прихлынул к ее щекам, рука невольно взметнулась к прикрытой шелком груди. Рана, хотя до сих пор слегка побаливавшая, уже успела почти полностью зарасти, что само по себе казалось весьма странным. Значит, он высосал яд из ее тела?
Прю отвела от него взгляд. Интересно, заметил ли Шапель, какое сильное впечатление произвели на нее его слова? Они беседовали о спасении ее жизни, и уже один этот разговор не просто ее возбуждал, а поражал до глубины души. Ради нее Шапель не только рискнул появиться на солнце, но и принял в себя смертоносный яд. Это само по себе превосходило любые ожидания Прю, и вряд ли она смогла бы возместить эту жертву.
Взяв себя в руки, Прю снова оказалась с ним лицом к лицу.
— И опять вы рисковали собственной жизнью ради меня.
Перевернув руку, он накрыл ею ладонь Прю. Его пальцы оказались такими длинными, что могли легко сомкнуться вокруг ее руки. Ощущение было интересным и чрезвычайно волнующим.
— Похоже, вы находите это странным.
— Да. Как подсказывает опыт, люди не склонны рисковать собой ради кого-то еще.
— Не ради «кого-то». — Он приподнял голову, словно удивляясь, что приходится объяснять ей очевидное. — Ради вас.
Жар снова прихлынул к щекам Прю. Придавала ли она слишком большое значение его словам, или он действительно считал ее чем-то особенным?
— Вы заставляете меня краснеть.
Его чувственные губы изогнулись в слабом подобии улыбки:
— Вижу, я был излишне дерзок. Простите меня.
— Я не против того, чтобы вы продолжали в том же духе.
Оказывается, при желании и она могла позволить себе дерзость. Возможно, пришло время дать волю собственным чувствам. Какой смысл скрывать от него свое расположение?
Улыбка на лице Шапеля сделалась шире и соблазнительнее:
— Что ж, отлично.
Снова последовало молчание, на сей раз наэлектризованное до предела после их опрометчивых признаний.
