— С кем поведешься, слышь-ка, с тем и попадешься… эх… — Никлис припомнил присказку из прежней жизни. — А эти, на «Тумане», тертые парни, точно.
— Ну, они же контрабандисты, — снова подала голос Ннаонна. — Рисковые люди. Им полагается быть тертыми.
— М-да, — Ингви потер подбородок. — Рисковые… Надеюсь, в «Золотом якоре» я произвел нужное впечатление.
— Не-а, зря вмешался. Если бы не ты с твоими вечными фокусам, я бы их…
— Нам нужно было попасть на этот корабль пассажирами, а не врагами. Потерпи, На, не буянь на борту. Вот сойдем на берег, там расслабишься.
— А где мы сойдем на берег? Через Энмар и перевалы — самый короткий путь домой.
— Нет, сойдем на берег там же, откуда ушли с Рогли. Я не хочу в Энмар. Там Самоцветы могут положить глаз на наше Древо.
— Ску-учно… Долго придется ждать. Но гляди, я буду хорошей, за это ты позволишь мне поразвлечься дома… хотя какие там развлечения! Тоска одна.
— Ну, так я это? — напомнил о себе Никлис. — Пойду, погляжу, что да как? Может, с моряками потолкую, выведаю, что у них на уме?
— А, давай, давай.
Никлис удалился.
— Ингви! — Ннаонна заговорила строгим тоном. — Ты почему такой? Легкомысленный такой? Никлис рассудительный какой, а тебе — хоть бы что! Ну чего ты улыбаешься? А? Чего?
Король потянулся и с широкой улыбкой сказал:
— Эх, На, как мне сейчас хорошо! После того, как завернул Черную Молнию в эльфийский саван, и она перестала пить ману из Древа — так славно мне! Эх, не смогу я тебе объяснить, каково это, быть между неиссякаемым источником и ненасытным поглотителем маны!
— М-да… — девушка задумалась, — действительно. Жаль, что я этого не чувствую.
— Наоборот, радуйся, что не чувствуешь. Довольно неприятные ощущения. Ну, зато теперь все в порядке, и мана из Древа истекает свободно.
Оба поглядели на кадку с растением.
— Интересно, каким оно станет, когда вырастет? — протянула вампиресса.
— А я бы хотел дождаться цветов и плодов. Предчувствую много сюрпризов!
* * *
Потом Ннаонна вспомнила, что собиралась спать. Стала вертеться на тюфяке — ей что-то мешало. Оказалось, что это ремни, прочно закрепленные на сундуке. Девушка вытянула их из-под матраса и стала разглядывать, гадая, к чему это устроено. Ингви рассказал ей сказку о принцессе на горошине.
Скрипнула дверь — возвратился Никлис.
— Это, твоя вампирская милость, так полагается спать, ремнем пристегнувшись. Не то от качки на пол грохнешься.
— Вот еще, стану я грохаться!
— Ежели, слышь-ка, на море волнение сильное, так суденышко раскачает — и грохнешься.
