Мне становится нехорошо. Левой рукой он оттягивает мозг в сторону затылка, отсекая секционным ножом все, что не дает вытащить его наружу.
— Анатомией интересуешься, Стас? Обонятельные нервы, зрительные нервы… Видишь вот это сочленение?
Через силу заглядываю в череп. Два белых эластичных жгута тянутся от мозга к лицевой кости, сливаясь в одной точке и тут же разъединяясь вновь.
— Зрительный перекрест.
— Потрясающе. — я едва сдерживаю рвотные позывы.
Биня достает мозг из черепа, проводит несколько раз ножом по извилинам.
— Отечный товарищ. — говорит он, затем кладет мозг на весы «Тюмень» и делает разрез между полушариями.
— Виктор Николаевич, можно отойти?
— Можно.
Доковыляв до туалета, я окатываю лицо холодной водой и несколько минут стою перед раковиной, глядя на отражение в зеркале. Где я? Что я делаю? Зачем? Возвращаясь обратно, на входе в секционную сталкиваюсь с необъятной бабищей в светло-зеленом халате, видимо, это — Маня.
— Здравствуйте. — натянув улыбку, я отступаю в сторону, пропуская ее к выходу.
— Здравствуйте.
Захожу в секционную и застаю Биню с сердцем и линейкой в руках. Измерив орган, он также укладывает его на весы.
— Что это было?
— В смысле?
— Ты заигрываешь с Маней?
— Нет, просто следую совету.
— Кого, Егора? Ты его слушай больше, он пикапер.
— Кто?
— Пикапер. Ну, это такие дегенераты, у которых знакомство с бабами навроде спорта. У них есть НЛП, классификация ОЖП, техника невербалики, карты, шаблоны подходов, а также тренинги, где прыщавые задроты мужают на глазах, опосля спеша осеменять сальмхаек и дженниферконнели в промышленных масштабах. «Все девочки одинаковые. Есть те, кто строят забор из стервозности, просто хотят казаться дороже. Но и они такие же одинаковые, как и все.» — квинтэссенция пикаперской мудрости. Непонятно только, зачем с таким подходом вообще искать девочку. Примерно с тем же эмоциональным накалом можно выебать арбуз.
Он методично разрезает каждый орган, внимательно всматриваясь в содержимое, что-то неразборчиво бормочет под нос, затем длинными ножницами начинает вскрывать кишечник.
Думаю, на первый раз хватит. — говорит Биня. — иди в сто четвертый, пригони сюда Егора.
Два раза повторять не пришлось, через секунду я уже бегу по коридору.
В шесть вечера я лежу на диване в своей комнате, прикидывая предстоящие расходы. После увиденного днем у меня не было сомнений, что в заведении я первый и последний раз, но под конец смены состоялся разговор с Биней, в котором помимо прочего были названы оклад и режим работы. В нынешних условиях и то, и другое оказалось сказочным. Каких-то четыре месяца отделяли меня от Флоры и Чикаго, с учетом ренты, еды, прочих расходов и денег с собой. Я представляю лицо отца, когда билет будет лежать перед ним и сомнений больше не остается. В смешанных чувствах я решаю что-нибудь организовать перекусить. В холодильнике находятся несколько мерзлых сосисок, пакет с гречкой на столе. Найдя подходящий ковш, выхожу на кухню и отворачиваю кран с горячей водой. С щелчком включается газовая колонка в двадцати сантиметрах от лица. Набираю воду в ковш.
