— Он дома. Родные решили устроить мне вечеринку-сюрприз, хотя я просила их не отмечать мой день рождения.
— Раньше ты любила сюрпризы. Что случилось?
— Случилось мое тридцатипятилетие. Этот день рождения напомнил мне о том, чего у меня нет. — Анджела покачала головой, стараясь подавить нахлынувшие эмоции. — Мне пора.
— Не убегай. Поделись со мной, — мягко предложил Патрик. — Ты же не просто так при-ехала.
— Я оказалась здесь совершенно случайно.
— Но ты еще здесь. Не хочешь войти в церковь? — Патрик достал из кармана связку ключей. — Я могу оставить тебя одну. Может, ты хочешь помолиться?
Анджела обдумала его предложение и отвергла:
— Там, в церкви, больше ничего для меня нет.
— Ты уверена?
В его голубых глазах светились любопытство и сочувствие, и ей захотелось довериться ему.
— Патрик, я не могу больше верить. Бог не отвечает на мои молитвы. Он глух к ним, — выпалила Анджела, впервые высказав кому-либо свои сомнения. Предполагалось, что ее религиозные убеждения непоколебимы.
— Может, ты не слушаешь, — тихо возразил Патрик.
— Демагогия. Все священники так говорят. Ты и сам не знаешь, слушает ли тебя кто-нибудь.
— Вот почему это называется верой, Энджи.
Она вздохнула:
— Я свою веру потеряла. Поэтому ты и не видел меня в церкви. Я больше не могу притворяться. И не проболтайся моей маме или сестрам, не то мне конец.
— Если не хочешь войти в церковь, идем ко мне. Я живу в доме священника. Угощу тебя горячим шоколадом. Могу взбить сливки. Ты когда-то любила горячий шоколад со взбитыми сливками.
— Патрик, я давно выросла, и ты не сможешь утешить меня шоколадом со сливками. Я… я сломлена, — обреченно прошептала Анджела.
— Не верю.
— Это правда. Что делают все добрые католики? Заводят большие семьи, сохраняют семейные и религиозные традиции. Это не обо мне. Я не могу родить ребенка. Девочка, которую ты считал способной на что угодно, не может совершить самое простое, самое естественное для женщины… привести в этот мир дитя. Я три раза делала ЭКО, и ничего не получилось. Сегодня вечером Колин сказал мне, что больше не будет пытаться. Ему сорок лет. Он хочет планировать будущее только для нас двоих. Но я никак не могу расстаться с мечтой о собственном ребенке. И не представляю будущего без Колина. Понятия не имею, что нам делать.
Взгляд Патрика стал нежным и печальным:
— Мне жаль, Энджи.
— Мне тоже.
Подавляя подступившие слезы, Анджела отвернулась и поспешила прочь. Ей вовсе не хотелось разреветься перед Патриком.
