«Утес» шел курсом на Поронайск. Шторм постепенно ослабевал, волнение не превышало четырех баллов. Королев сделал несколько попыток примирения с Галей, но она не захотела его слушать, тогда у него оставалась последняя надежда: уговорить ее во время поездки к Южно-Сахалинску в купе поезда. Он даже сказал старпому:
— Дорога длинная, может, удастся уговорить ее и простить меня, поеду с ней в одном купе. Расскажу ей, что у меня родился сын и что во всем виновата проклятая водка, я потерял контроль над собой. У меня на книжке есть сто тысяч рублей, отдам ей все, и куплю путевку в Крым или Сочи, ничего не пожалею. Искренне раскаиваюсь.
Во второй половине дня «Утес» бросил якорь на внешнем рейде Поронайска. Королев, тщательно выбритый, в белой рубашке с галстуком, в роскошном плаще «болонья», с папкой отчета в руке, очень грустный и сосредоточенный, стоял на палубе в ожидании прибытия катера. Галя не выходила из каюты. Матросы одели ее в куртку с капюшоном, которым она закрывала глаза, из разорванного свитера она соорудила нечто, похожее на шарф, закрыв им нижнюю часть лица. На ногах у нее были матросские сапоги. Вся команда с подавленным видом, молча, стояла поодаль, прощаясь со своим любимым капитаном навсегда. У некоторых из них наворачивались слезы. Подошел катер. На борт первой приняли Галю, передав ее в руки врача и медицинской сестры. Они скрылись в кубрике. Королев спрыгнул на палубу катера, кивком головы простился с командой и растерянно махнул рукой, в это время два матроса заломили ему руки назад и защелкнули наручники, и тут же затолкнули в открытый люк трюма. Катер, удалялся к берегу, на горизонте был хорошо виден небольшой город у подножья остроконечных сопок, покрытых сверкающим снегом. Мы смотрели на удалявшийся катер, пока он не скрылся из вида. Так закончилась несостоявшаяся экспедиция к острову Тюленей. Альперович потребовал возвращения в Корсаков, отменил высадку на остров, мотивируя это сложными метеоусловиями, связанными с приближением тайфуна. Было ли это правдой, или это был приказ сверху, так или иначе, мы возвращались обратно в Корсаков. Старпом, прощаясь с нами, сказал, что команда получила отпуска, а СРТ «Утес» становится в док на ремонт.
…Самолет шел на снижение. Под крылом синело ашхабадское озеро, окольцованное золотом барханов. Утопая в кресле, дремала Лейла, я смотрел на нее и думал, что для молодой актрисы окончилась работа над второй картиной, для меня — на двенадцатой… Какой ужас! Близится чертова дюжина! Ну, уж нет, на этот раз, баста, буду писать этюды, серьезно заниматься станковой живописью, или, просто отдыхать. В аэропорту меня встречали жена и дочь Вика. Они показали мне телеграмму: «Приглашаетесь на съемку…», — пробежал я глазами первую строчку.
