— Володя, Володя! Что это было?
— Успокойтесь, это землетрясение, оно уже прошло.
— Как прошло? Опять я ничего не поняла спросонья. Что делать, все бегут?
— Ложитесь, постарайтесь успокоиться и уснуть. Думаю, что было не более пяти баллов.
Проснувшись в восьмом часу, я направился в ванну, подергал дверь, она не открывалась. Неужели там кто-то закрылся, подумал я. Но тут вспомнил об утреннем толчке. Все ясно, дверную коробку перекосило, и дверь намертво заклинило. Услышал голос Татьяны Георгиевны:
— Володя, у меня дверь в коридор не открывается, меня кто-то закрыл снаружи, пожалуйста, позовите дежурную, а то опоздаю на съемки.
— Вас никто не закрывал, это землетрясение заклинило вашу дверь, у меня та же история с ванной. Сейчас позову дежурную, попытаемся вас вызволить.
От гостиницы до киностудии было близко, и мы с удовольствием проходили этот отрезок, наслаждаясь тенью высоких платанов и журчанием воды в арыках. Придя на студию, мы подошли к третьему павильону, где была у меня просторная комната-мастерская, там я работал над эскизами к фильму. Подходя к корпусу кирпичного павильона, Татьяна Георгиевна показала рукой на стену:
— Володя, что это? Какие огромные трещины.
Я увидел крестообразные разломы, разорвавшие кирпичный фасад третьего павильона. Подойдя ближе, просунул в разрыв стены руку и повернулся к Татьяне Георгиевне, чтобы показать последствия толчка, увидел побледневшее лицо актрисы. Я сказал:
— Вот это и есть землетрясение, но только слабое и, слава богу, без жертв.
— Теперь я сыну расскажу, что его мама знает, что такое землетрясение.
На съемках фильма «Тайна предков», обживали декорацию «Дом купца Опарина». Хозяйка этого большого дома, госпожа Опарина, актриса Татьяна Конюхова, в сопровождении меня и оператора, тщательно осваивала свои апартаменты. Она расспрашивала меня об интерьере дома, почему я сделал камин из рваного камня, а не из мрамора, также интересовалась старинной мебелью, гардинами на окнах, напольными часами, ее интересовало все. Актриса поднялась по ажурной лестнице на второй этаж декорации, в спальню, с широкой кроватью черного дерева, иконостасом в красном углу с горящей лампадкой, висячей линейной лампой в красивом абажуре. Она подошла к тумбочке, на которой стоял старинный граммофон с медным раструбом. Повернулась ко мне:
— Действующий?
— Да, ответил я, и крутанул ручку завода. Пластинка закружилась, и полились хрипловатые звуки музыки. Густой бас
