Белые сумасшедшие глаза Декстра смотрели с такой яростью, что у Куки разом отнялся язык.
— Ага, Тиресий, Кука… славный контуберний в сборе… — пробормотал Декстр свистящим шепотом. — Ну и кто из вас убил Павсания? А?
— Не знаю, — заявил Приск. — Его пытались похитить, я помешал, но несчастному сломали шею.
— Кто сломал?
— Греку не повезло — угодил под колесо повозки.
— Та-ак… Иногда Фортуна бьет дураков очень страшно. Где можно поговорить? — спросил Декстр.
— В библиотеке.
— Идем. Все за мной. — Декстр повернулся к Приму: — А ты, лентяй, живо запри дверь и никому не открывай, кто бы ни стучал — назовись он хоть самим императором. Понял?
Прим молча кивнул и выразительно шмыгнул носом. Борисфен осторожно гавкнул.
Когда Приск и его друзья вошли в библиотеку вместе с Декстром и заперли дверь, фрументарий наморщился:
— Что за вонь? У вас тут собака сдохла?
— Человеческий труп. Разлагается, — объяснил Кука. — Ждем вечера, чтобы выбросить.
— Ясно. Завещание здесь?
Приск помедлил, переглянулся с Кукой и кивнул.
— Исправленное в пользу Адриана?
— Нет, — признался Приск. Нельзя сказать, чтобы это «нет» далось ему легко.
Декстр стиснул зубы и несколько мгновений стоял неподвижно. Воцарилась такая тишина, что никто, казалось, не дышал. Друзей было четверо, Декстр — один, но это ничего не значило. Кука попытался отыскать на поясе рукоять кинжала, но пальцы почему-то ухватили пустоту, хотя мгновение назад кинжал был под рукой.
— Вас в самом деле стоило всех прикончить, — озвучил их страхи Декстр.
Он опустился в плетеное кресло. Остальные продолжали стоять.
— За что? — постарался как можно тверже спросить Приск.
— За проваленное дело. Объяснить? Изволь. Ты, Приск, как дурак, пустил меня по ложному следу, вместо того чтобы прийти и все рассказать.
— Я не знал, на чьей ты стороне…
— А сам ты на чьей?
Приск помолчал. Потом проговорил тихо:
— На стороне Адриана, разумеется. Он — мой патрон.
— А я, думаешь, на чьей-то другой?
— Но мы еще можем…
— Уже нет! — оборвал его Декстр. — Ты все испортил! Вернее, вы испортили дело сообща.
— Уж если на то пошло — мы спасли завещание, когда его пытался похитить тот тип в грязной тоге из библиотеки, — напомнил Приск. — И ты об этом знаешь.
— Знаю. Потому и не прикончил ни тебя, ни твоих друзей. Хотя вы, как мыши-переростки, постоянно путались у меня под ногами.
— Не понимаю, почему… — осмелился вставить слово Тиресий.
— Потому что ничего не знаешь. Ни ты, ни твои друзья. Великая дева тяжело больна. Она вот-вот покинет храм, поскольку срок ее обязательного служения вышел. И так мы уговорили ее помедлить еще месяц. Все остальные весталки не на стороне Адриана. А на чьей стороне — не понять. Там у них в храме интриги, подглядывания, бабские склоки… Я не ведаю, кто подслушал или проболтался. Ясно одно — в храме знают про завещание. И теперь кто-то разнюхал, что его похитили. Пока они не донесли императору, потому что хотят воспользоваться сами тем фактом, что завещание исчезло. Когда Великая дева вернется домой — а это случится на днях, у нас не останется в храме союзника, чтобы вернуть исправленное завещание в хранилище. А теперь еще нет человека, который подделает текст. К тому же Паук погиб, а Великая дева ему доверяла — он был вольноотпущенником ее семьи. Не уверен, что она возьмет пергамент от кого-то другого…
