— С того момента, как Хосров протянул свою руку к Армении, война сделалась неизбежностью, — заметил легат Шестого легиона Цезон Бруттий.
— А мы отрубим эту протянутую руку! — захохотал Сантра, явно перебравший неразбавленного лаодикийского вина.
Адриану и от императора тяжко было сносить насмешки, а от какого-то Сантры — и подавно. Он попытался сдержаться. Закусил губу. Ноздри крупного носа затрепетали. Но нет — это выше сил, сносить подобное!
— Я не спрашиваю твоего мнения, Сантра! Я хочу знать, что думает император об опасности такого восстания.
— Ты требуешь от меня ответа, Адриан? — удивился император.
— Лишь прошу… умоляю ответить… — Впрочем, в голосе Адриана не слышалось никакой мольбы.
— Любое восстание будет подавлено, — снизошел до ответа Траян. — Дерзость надобно наказывать. А что думает Афраний обо всем этом? — обернулся Траян к центуриону фрументариев: с некоторых пор император стал его особенно отличать. Может быть, с тех самых пор, когда Афраний прислал ему известие, что на реке Саргеция в Дакийских горах найдены несметные сокровища Децебала.
— Иудеи восстанут, — отозвался Афраний кратко.
— Значит, диким зверям будет кого рвать на арене… — хмыкнул Бруттий. Даже если владыка не требует лести, приближенные все равно стараются льстить.
— Восстание иудеев — это та вещь, которая меньше всего может меня напугать, — улыбнулся Траян. — Такой ответ тебя устроит, племянник?
Адриан стиснул зубы. Ясно, что все его старательно заготовленные речи оказались выброшены на ветер.
Но он сделал всё, что мог. Траян предупрежден. Остальное от Адриана не зависит. Возможно, он не сумел убедить Траяна, потому как и сам мало верил в такую опасность.
* * *
Кука нашел Приска на вилле Филона. Слуги поставили ложе военного трибуна в саду, и раненый возлежал здесь, наслаждаясь солнцем, свежим воздухом и тишиной. Филон, которому шум и возня домашних мешали думать, устроил лабиринты из туй и кипарисов в саду так, чтобы в ротондах и маленьких портиках можно было уединиться. В такой беседке на небольшой террасе и стояло ложе Гая. Рядом — скамья и столик с бокалами и большим серебряным кувшином.
— А, Приск! Ты живой! Как я рад!
Кука обнял старого товарища, похлопал по плечу.
— Разве ты не получил моего послания… Адриан заверял, что тебе должны вручить мое письмо где-то на границе с Киликией…
— Письмо получил. Но одно дело — жуткие каракули на воске, которые я почти не мог разобрать и уж конечно не узнал твою руку… — Кука покосился на повязки на руках Приска. — А другое дело — видеть тебя живым… — Он помолчал. — Здорово досталось?
