— Он в самом деле не молод, — заметил Приск.
— Да, император не молод, — согласился Адриан. — А мы ошиблись, пытаясь вычислить врагов. Вот почему в Риме после твоего отъезда не предпринимались более попытки завладеть завещанием. Об этом я получил письмо и уже не удивился, прочитав… — Адриан не уточнил, от кого послание, но Приск был уверен, что от Декстра. — Парфянские агенты прекрасно знали, куда делся пергамент. Возможно, они планировали убить тебя и выкрасть завещание по дороге — но просчитались. Они поджидали тебя на пути в Антиохию, а ты отправился в Никомедию. Спустя какое-то время псы вновь взяли след, но напасть не решались: рядом все время были гладиаторы и атлеты. Потом ты опять их обманул, свернув на виллу и создав из гладиаторов хорошую защиту.
«Зато ты, Адриан, исполнил их волю, когда уничтожил пергамент», — мог бы сказать Приск. Но, разумеется, ничего не сказал.
Но Адриан опять понял его без всяких слов — заметил, как сошлись на переносице брови раненого, а потрескавшиеся губы скривились в очередной раз в болезненной гримасе.
— О том, что пергамент уничтожен, знают только трое: я, ты и Зенон, — продолжал наместник. — Ты ведь понимаешь, четвертый эту тайну не должен узнать.
— Почему ты не дал мне умереть? — напрямую спросил Приск.
Мысль, что Адриан может его уничтожить, с некоторых пор преследовала его неотступно, как овод несчастную корову Ио. О, как же давно он не читал «Метаморфозы»! Зачем ему все это? Зачем?.. Погоня за призрачной властью, за мечтой тайно управлять ходом событий? Глупец…
— Я тебе доверяю точно так же, как Зенону, — ответил Адриан почти весело.
Что же его всегдашняя подозрительность? Неужто не нашептывает скрипуче: Приск опасен?
«Зачем-то я нужен ему… Не просто нужен, а необходим…» — решил военный трибун, хотя и не понял, в чем именно важность его особы.
— У парфян обширные планы… — сказал Адриан. — И, поверь, войну они собираются выиграть совсем не на полях сражений. Поправляйся, Приск… И поправляйся скорее. У меня есть для тебя поручение.
— Ожоги заживают долго, — ответил Приск.
— Ничего, мой Гермоген скоро поднимет тебя на ноги. А ты теперь у нас военный трибун, так что изувеченная стопа не помешает тебе воевать… Я подберу тебе отличного коня, резвого, но послушного, не слишком молодого, но еще полного сил.
— Ты не спросил, что я сказал под пыткой… — прошептал Приск.
— Мне не нужно спрашивать. Я и так знаю, — отозвался Адриан.
— Если честно, я мало что помню… — признался военный трибун. — Кажется… — Он замолчал.
