Завещание императора | страница 103
— То есть парфянские солдаты служат за объедки… — засмеялся юноша.
— Ну… не знаю… — Калидром немного обиделся. — Разумеется, римским легионерам платят серебром, а парфянам — хлебом и мясом. А некоторым вместо золота доставались мои пирожные с черным изюмом и кунжутом. Парфяне вообще обожают всякие пирожные.
— Ну тогда победа нам обеспечена… — усмехнулся Приск. — Филипп Македонский говаривал, что ослик, груженный золотом, откроет любые ворота. Ты же напечешь огромный поднос пирожных, а мы будем покупать ими охрану городов вместо золота.
Калидром вновь разобиделся и пообещал, как только он окажется в Антиохии, испечь такие пирожные, за которые наместник пожалует ему целую пригоршню золота. Видимо, Калидром полагал, что Адриан страдает чревоугодием.
Приск его не разубеждал, напротив, намекал, что так оно и есть.
Мечта о грядущем успехе держала Калидрома всю дорогу на привязи крепче любой веревки.
Однажды после полудня их обогнал отряд городской стражи. Приск отметил, что парни все рослые и явно из местных. Но что странно — командир тоже был не римлянин. Возможно, он раздобыл римское гражданство, как Лузий Квиет, то есть отец этого варвара мог получить сей дар за заслуги, потому как сам командир человеком ценным не выглядел даже с первого взгляда. Что-то в его облике настораживало. То ли съехавший набекрень шлем, то ли колчан, полный стрел, притороченный к седлу, то ли лук, совсем не положенный городскому стражнику.
— Куда едем? — Командир стражников оглядел дорогу и особенно долго задержал взгляд на повозке с рабынями.
Приск в этот момент подумал, что совершенно не зря решил присоединиться в пути к веселой компании, следующей в Антиохию.
— Разве ты не знаешь, куда ведет эта дорога? — спросил военный трибун, хмуря брови.
Командир стражников впился в Приска цепким взглядом, хмыкнул, поправил тускло блеснувший на солнце шлем и вновь оглядел пеструю толпу. Ясно, что у всех этих жонглеров и силачей денег при себе ни асса — затем и устремились они в Антиохию, чтобы пополнить свои кошельки. А силачи-атлеты, колесничие, гладиаторы да фокусники — не тот народ, кого можно задирать беспрепятственно, у каждого из них при себе нож, у многих мечи, и почти все гладиаторы едут вовсе не в клетках, а верхом на мулах. Значит, возможно, многие — бывшие свободные, пошедшие на арену добровольно — за деньги и ради риска, ради того пьянящего чувства опасности, которое и Приска увлекло в дорогу. Что касается Приска и его спутников, то все они вооружены.