Никакой реакции.
Я потрясла снова, на этот раз уже за оба плеча, но никаких признаков пробуждения не заметила. Безмятежность не сходила с его лица. В замешательстве я встала, еще раз окинула комнату взглядом, и только теперь заметила флакон на подоконнике. Взяв его и прочтя надпись, мне пришлось снова присесть, потому что это было ничто иное, как снотворное. Хотя точнее сосуд от снотворного, так как настойки в нем не было ни капли.
«Что это значит?» – потрясенно думала я, обернулась к отцу и в самое ухо прошептала:
– Пап, проснись.
Вышло хрипловато, но все равно никто кроме меня этого не услышал, потому что папа продолжал лежать, даже не шелохнувшись. Вот тут я поняла, что дела совсем уж плохи. Нужно было идти за помощью. Но как?
Стыдно признаться, но сейчас я была бы рада и Ядвиге.
«Да, как сильно меняет взгляды на жизнь бродящий по двору человек, – усмехнулась я, и тут пришла новая мысль: – А что если это и не человек вовсе?»
«С тех пор как Милахеля убили, дом и пустеет» – вспомнились слова Анатьи. Проклятые дома. Я слышала о таких, значит… Нет-нет, это сказки, все знают, что духов не существует, и я знаю, и всегда буду знать… Надеюсь.
Отец по-прежнему спал, но его одно присутствие придавало мне сил, и спальня сейчас была для меня самым спокойным местом в доме. Я даже, на всякий случай, задвижку на двери защелкнула. Смешно, ведь если кому-то придется по зубам проникнуть в дом, что для них пустяковый замок, который даже я могу шпилькой открыть? «Хотя у меня сейчас и шпильки нет», – пришла в голову идиотская мысль. Но почему-то от нее мне стало вдвойне грустно и одиноко.
Ужасно хотелось спать, а на папину просторную кровать поместилась бы и еще одна Диана.
«Или Анида», – зловеще промелькнуло в голове, от чего спать сразу же расхотелось.
Ну что я все о духах, да о духах?! Может, это вообще Манди вернулся. А что, вполне возможно. Хотя верилось в это с трудом.
Внезапно скрипнувшая калитка застала меня врасплох. В другой раз может быть я и сослала это на ветер, но в другой раз я и не стояла б до утра в папиной спальне, время от времени подталкивая его и грызя ногти от страха (свои, естественно).
Подходить к окну я не решалась, и первые пять скрипов пережила лишь вздрагиванием и глубокими вздохами. Последующие десять – нервными рассаживаниями по комнате. Дальше в ход пошли молитвы и поднимающие дух песенки (хотя в тот момент они мало чем друг от друга отличались).
Калитка, до сих пор скрипевшая все с нарастающей силой, теперь вообще не умолкала, пискляво вопя на всю деревню. Было такое ощущение, что это делают специально, для того чтоб привлечь мое внимание. В том, что это призрак, я и не сомневалась, ведь не одно живое существо не могло бы добровольно так измываться над своим слухом.
