– Анида, написала или нет?
Девушка поняла, что перенести разговор не получится и, вспомнив уже подготовленный план, начала:
– Пап, я вот все думаю… надо ли мне вообще ехать к тете? Может…
– Мы ведь все обсудили. Мне надо на какое-то время уехать, а тебе пожить у тети.
– Но ведь мне уже восемнадцать! Неужели мне нельзя пожить одной? Я говорила с Анатьей и Манди. Они не против, чтоб я некоторое время провела и у них…
– Ты рассказала им?! – Мужчина побледнел, вскочил со стула.
Анида со вздохом еще раз взглянула на друзей.
– Да, рассказала, ведь в этом нет ничего секретного.
– А про…
– Нет, про это я молчала, – уловив его мысли, с гордостью призналась она.
Мужчина облегченно выдохнул, но садиться обратно все же не стал.
– Послушай, ты должна мне пообещать, что завтра же напишешь письмо. Ясно? Здесь я тебя не оставлю.
– Но здесь мне хорошо. Здесь мои друзья. А у тети очень плохо и скучно. И помнишь, как в прошлый раз ее сын мне жабу под подушку поставил?!
«Такое творится, а она о жабах…». – Мужчина устало спрятал лицо в ладонях. Он винит ее за непонимание, а сам даже не может толком объяснить.
– Пап, тебе нехорошо, да? – встревожилась девушка. – Хочешь, я письмо прямо сейчас писать начну?
Он, не ответив, отвернулся к окну.
– Да и случай с жабой был один только раз. А после того, как мы с тетей брату…
– Прости меня, – неожиданно обернулся мужчина.
– За что? – осторожно спросила она.
– За то, что… – он на миг взглянул ей в глаза… но снова отвернулся, – за то, что испортил тебе настроение.
Даже после того как отец ушел, девушка грустно смотрела ему вслед. И почему-то знала, что письма так и не напишет.
Если вы еще ни разу не переезжали, значит вы еще ни разу по-настоящему не нервничали.
ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ…
– Просыпайся, доча! – послышался отцовский голос, но почему-то откуда-то снизу. Нос защекотало от приятного лугового аромата трав. Сразу вспомнились родные места и детство. А я уж и забыла с этими переездами, как пахнут полевые цветы, как приятно бежать в высоких травах зеленого луга, подгоняемая ветром, а потом лежать под березкой, наслаждаясь журчанием ручья и трелями кузнечиков…
Я зевнула, подтянулась и только после этого открыла глаза. Первое, что я увидела, это коричневую морду коровы, на фоне голубого неба, доедающую наш с отцом завтрак. Папы рядом не было.
– A-ну п-о-шла отсюда, – зевая, прикрикнула я на обнаглевшее животное. Корова не обратила на меня ровно никакого внимания и, закончив с едой, перешла на мою одежду. Такая наглость привела меня в чувство окончательно. Схватив трость, которой мы подгоняли нашу лошадку, я замахнулась на скотину, но как-то неудачно и потому упала с телеги прямо на отца, с интересом рассматривающего отвалившееся колесо.
