– Знаешь, я нашла Рубин, – сказала я, да так беспечно и непринужденно, будто говорила не о драгоценном камне, а о пуговице, упавшей со старой, но любимой, сорочки.
– Правда? – с той же интонацией спросила девушка, аналогично не восприняв мои слова всерьез.
– Угу, – получилось не на много убедительней, во всяком случае, я себе не поверила.
– Рубин?
– Рубин.
– Настоящий Рубин?
– Да, настоящий Рубин.
Сима, идущая на шаг впереди, подозрительно обернулась.
– Ты меня разыгрываешь?
– Не-ет, – я вобрала в свой голос всю серьезность, но она сыграла надо мной злую шутку.
– Значит, все-таки разыгрываешь? – не сломлено повторила она.
– Да, что ты все «разыгрываешь», «не разыгрываешь»? Я вообще с тобой серьезно разговариваю, – начала злиться я.
– А если нашла, то где он? – Не знаю, поверила ли она мне, главное хотя бы не препиралась.
– Я его закопала, – в полголоса призналась я. Девушка, остановившись, видимо, ожидала иного ответа, так как не сговариваясь, быстрым шагом, ушла вперед, махнув на меня рукой.
– Сима, стой! Я серьезно! – Подруга даже не сбавила шагу, и мне пришлось бежать за ней. – Я, вправду, закопала его! Под сосной.
Этого мне говорить не стоило, потому что Сима начала идти еще быстрее.
– Смотри, я еще и это нашла! – Покопавшись в карманах, достала свернутый пергамент и показала Симе. Точнее ее спине. – Видишь? Ладно, читаю вслух! «Ты не пережил того, что пережил я…». Слышишь? Это Милахель написал!
Девушка вдруг резко остановилась, обернулась и, немного постояв, направилась в мою сторону. Я же протянула ей пожелтевший пергамент. Она взяла, прочитала.
– Не может быть! – потрясенно воскликнула подруга. – Ты что – по-настоящему нашла Рубин?
– Да, да и еще раз да! – торжествующе подтвердила я. – Оказывается, все это время он был закапан у сосны.
– Но как ты догадалась?
– В этом нет моей заслуги – я случайно наткнулась.
– А… отец Айгор знает? – замявшись, спросила она.
– Нет, я решила не говорить. И камень обратно спрятала, ведь в любой момент мы можем взять его, осталось только разобраться, кто есть кто. Иначе Рубин в деревне надолго не задержится.
– Ты права. А сейчас что? Сразу идем к твоему отцу? – Мы уже почти прошли поле и подходили к крайним домам деревни, так что уже пора было обдумывать дальнейшие действия.
– Да, к отцу. Но помни, про Рубин знаем только мы, – напомнила я.
– И никто больше, – закончила девушка, выходя на одну из деревенских улиц.
Сначала мы хотели пойти к нашему дому, но по пути встретили всю поисковую бригаду. Здесь были все мужчины и большая часть женщин. Кто-то плакал, кто-то громко причитал, но скорбь и отчаяние было видно в каждом их движении. Отец шел позади всех, опустив голову, ничего не говоря, и похоже, никого и не слушая. Не удержавшись, я подбежала к нему и обняла со спины. Он сначала удивленно, а потом, не веря своим глазам, обернулся.
