Я покивал головой, услышав это, и ощутил, как по жилам моим растеклось тепло – из-за столь дружеского его ко мне отношения. Обычно о своих родственниках посторонним людям ничего такого не рассказывают, и я подумал, что Ахмад, наверное, дядю ненавидит, и это было вдвойне приятно, поскольку я возненавидел его тоже.
– По закону дядя должен был стать главой семьи, – продолжил Ахмад. – Он, видишь ли, старше. Только вот не сражался ни с русскими, ни с талибами, а сидел в тюрьме – за то, что убил человека. И вообще он очень много зла принес к семейному порогу, поэтому, когда дедушка умер, его место и занял мой отец. Хаджи Джавиду это страшно не нравится, по лицу видно, но сделать он ничего не может, потому что мой отец, в отличие от него, пользуется поддержкой семьи и уважением общества. Это моего отца обычно приглашают, когда требуется уладить какие-то разногласия, и это он, а не Хаджи Джавид, содержит родственников и помогает беднякам.
* * *
Пока взрослые беседовали между собою, какие-то мужчины с большими животами, выпиравшими из-под одежды, то входили в дом, то выходили из него, хлопали Хаджи Джавида по спине, смеялись, рассаживались по разным уголкам, заводя друг с другом разговоры. Но, хотя обстановка казалась самой непринужденной, чувство было такое, будто все чего-то – или кого-то – ждут. И когда снаружи донесся скрежет ворот и по двору с ревом затанцевали «лендкрузеры» Хаджи Хана, располагаясь в своем обычном порядке, стало понятно, что все ждали хозяина дома.
Он стремительно вошел в дом, все умолкли, словно сама комната затаила дыхание, и я увидел, что брат его поднялся на ноги. С лица Хаджи Джавида вмиг исчезла снисходительная улыбка, глаза забегали. Хаджи Хан тем временем здоровался с гостями, явившимися перекинуться словом с его братом.
Поприветствовав Джорджию – сдержанным рукопожатием, ибо на них смотрело сейчас множество людей, – Хаджи Хан повернулся к брату и кивком головы указал на комнату в другой стороне холла. Хаджи Джавид почтительно опустил глаза, оставил тех, с кем беседовал, и пошел за ним, и все уставились на закрывшуюся за братьями дверь.
Судя по выражению лица Хаджи Хана, нынче вечером его брату должно было стать не до шуток.
На следующий день после приезда Хаджи Джавида мы с Джорджией вернулись в Кабул.
Там уже валил огромными хлопьями снег, и на улицах было больше мужчин с лопатами, чем с оружием, поскольку нужно было непрерывно очищать плоские крыши, чтобы они не обрушились.
