В Шинваре мы с коллегами жили у него в доме, не таком большом, как в Джелалабаде, но самого Халид Хана видели редко, потому что много работали, да и он был вечно занят переговорами со всякими старейшинами, политиками и военными.
Но все-таки иногда, возвращаясь домой, мы заставали его сидящим в саду среди мужчин в богатых одеждах и тюрбанах, и я, проходя мимо, бросала взгляд в его сторону. Наши глаза встречались, и на губах его появлялась легкая улыбка.
Однажды, когда солнце село, и гости разошлись по домам, Халид зашел в отведенную нам половину. Посидел какое-то время, поговорил с нами. С мужчинами пошутил, женщин очаровал… по-моему, все тогда влюбились в него, даже юноши! И хотя в комнате было полно народу, мне казалось, что мы с ним – одни.
В то время я, конечно, еще не знала, что он действительно мной заинтересовался, а только смутно чувствовала это. Сама же лишь о том и мечтала, как бы снова с ним встретиться, и почти каждую ночь видела его во сне.
А потом случилось так, что я была в одной деревне, километрах в тридцати от его дома, и вдруг подъехала колонна машин, остановилась, и появился Хаджи Хан. Деревенские жители, с которыми мы беседовали, тут же бросились здороваться с ним, оказывая прямо-таки королевские почести, и позвали его на чай в дом старейшины. Я благоразумно держалась в стороне, но он, проходя мимо, остановился пожать мне руку и вдруг сказал, едва слышно: «Посмотри, что ты заставляешь меня делать, чтобы только бросить на тебя единственный взгляд!»
От этих его слов я чуть сознание не потеряла, Фавад, и тогда-то и поняла – между нами и впрямь что-то есть, это не мои фантазии.
В тот день, напившись чаю до отвала, Халид всех поблагодарил (его шофер тем временем раздавал сельчанам деньги) и предложил отвезти меня домой на своей машине. Я помню, что посмотрела тогда на нашего шофера, не зная, можно ли уехать, если мы и половины работы в деревне не сделали, и Халид, заметив это, заговорил с ним сам.
Я не знала еще ни пушту, ни дари, поэтому не поняла, что он сказал, но наш шофер пожал плечами и кивнул головой. И я уехала с Халидом.
Он уселся на водительское сиденье, а для меня охранник открыл заднюю дверь. Когда мы выехали из деревни, я заметила, что Халид развернул зеркало так, чтобы меня видеть. И каждый раз, когда я набиралась смелости встретиться с ним взглядом, в его темных глазах было такое напряжение, что меня словно обдавало жаром. Мне хотелось, чтобы поездка эта длилась вечность. Но увы, это было невозможно.
