– Рейчел уходит, – через несколько секунд сказала Джорджия, просунув голову в дверь и поглядев на Джеймса. Он поднялся на ноги, и все остальные тоже.
Рейчел в прихожей надевала пальто. При ярком свете обнаружилось, что косметику она смыла, и лицо у нее порозовело, словно она плакала. Я посмотрел на Джорджию, та показала на лампочку, а потом на зеркало и сделала испуганные глаза. Тут я вспомнил, что Рейчел, по ее словам, красилась в темноте, и, видно, в первый раз себя как следует разглядела, только когда зашла в ванную. Мне стало ее жалко – ведь при свечах она выглядела не так уж и плохо.
Надевая перчатки, Рейчел торопливо поблагодарила Джорджию и Мэй за приглашение и сказала, что ей нужно идти, потому что она нехорошо себя чувствует.
– Посиди еще немного, может, полегчает, – попросил Джеймс, но, услышав его голос, Рейчел уставилась мимо него на дверь, словно мечтая убежать побыстрее.
– Нет, мне правда нужно идти, – сказала она, и, когда их взгляды встретились, щеки у нее из розовых стали красными, а на глазах выступили слезы.
Джорджия обнялась с ней на прощание, и Мэй тоже, а потом Джеймс пошел проводить ее до ворот. И по лицу Мэй, когда она двинулась обратно в гостиную, я понял, что ей стало стыдно за свои предыдущие колкости.
* * *
Когда Рейчел, усевшись на переднее сиденье машины, ожидавшей у ворот, покинула нас, продолжать вечеринку, кажется, никому уже не хотелось, а хотелось только пить.
И когда из кухни магическим образом явилась еще одна бутылка вина, я понял это как намек, что мне пора идти спать.
Джорджия взяла меня за руку и отвела в комнату Джеймса.
– Ну что, праздник, похоже, не удался? – сказала она, присев на мою кровать.
– Еда была вкусная, – я поискал и нашел хорошее в этом вечере, желая поднять ей настроение.
– Да, еда была вкусная, ты прав. Как всегда. Нагнувшись, Джорджия поцеловала меня в щеку и прошептала:
– Счастливого тебе Нового года, Фавад. Надеюсь, все твои желания исполнятся.
Потом встала, погасила свет. И, когда она закрыла за собой дверь, я быстро вознес молитву своему Богу, прося, чтобы Он помог сбыться и мечтам Джорджии тоже.
* * *
И разразилась буря; небо пошло трещинами, раскалываясь на части; я увидел красные вспышки среди черных туч, свивавшихся в стремительные, огромные, прожорливые водовороты. Устрашась гнева мира, объятого ураганом, я побежал, надеясь укрыться за кустом, но не успел – тьма поглотила куст; и вскоре ноги мои запутались в густой высокой траве, чьи стебли чернели во тьме клинками, и, потеряв опору, я упал. Я знал, что должен встать и бежать, но не мог – руки тоже запутались в траве, и высвободиться я сумел лишь тогда, когда вспыхнул свет и передо мною вдруг явилась долина.
