– Мы не оккупанты! – почти закричала Джорджия. – Так никто не думает.
– Пока не думает, – хмуро сказал Джеймс. – Но еще разок-другой случится подобное недоразумение, и все изменится.
Я ничего не сказал – главным образом потому, что не хотел, чтобы они ушли разговаривать в дом, где я не смог бы услышать, выдаст Джеймс меня Джорджии или нет, – но был с ним совершенно согласен.
За последние две недели я не раз читал в газетах о стычках между солдатами-международниками и талибами.
За неделю до того, как убийцей стал американский грузовик из-за технической неисправности, около тридцати афганцев погибло от бомб, сброшенных с самолетов, сходным образом была убита целая семья в Кунаре, и в самых разных местах сеяли смерть и скорбь мины на дорогах и самоубийцы-подрывники.
Так что, может быть, правы были Мэй и Джорджия в день бунта – возможно, это и впрямь был «конец».
– Знаете, а Хаджи Хан на самом деле очень красивый, – заявила Джамиля, растягивая слова, – что меня порой раздражало. – Прямо как сказочный принц.
– Да, он ничего, – согласился я.
– Что до красоты, то таких еще пойди поищи, – добавил Спанди.
– О да, – вмешался Пир Хедери, – он покоритель сердец что надо.
– Вы-то откуда знаете?!
Я даже руками всплеснул, изумляясь дару старика знать все и обо всем, хотя он уж точно ничего не видел.
– Я это чую, – засмеялся Пир. – Он пахнет, как мужчина, за которого готова умереть любая женщина… да и мужчина тоже, коли на то пошло.
– Тьфу, – сказал я.
– Гадость, – согласился Спанди.
– Я бы вышла за него замуж, – призналась Джамиля.
– Что, правда?
Спанди соскочил с прилавка, на котором сидел, и подошел к ней.
– Ну, он немного староват, конечно, но, если бы мне никто больше не сделал предложения, я бы…
– Не волнуйся, Джамиля, думаю, предложений у тебя будет немало, – сказал Спанди, помогая ей слезть со стула, где она стояла до этого, вытирая пыль с банок на полке. – Ты хороша, как звезда в ночном небе. Года через два мужчины начнут падать к твоим ногам.
– Правда? Ты так думаешь?
– Я это знаю.
– О, начинается, – пробормотал Пир, когда Джамиля, поправляя косынку, чтобы прикрыть свежий синяк на лице, оставленный ее отцом, захихикала. – Ну-ка, вы оба, кончайте это! Я в своем магазине никаких ухаживаний не потерплю.
– Кажется, меня сейчас стошнит, – сказал я.
– Не будь ребенком! – засмеялась Джамиля.
– Нет, правда, сейчас стошнит…
И стошнило – прямо Псу на хвост.
Я чувствовал себя неважно весь день, обливался потом, а в голове у меня взялся вдруг играть на барабанчиках табла какой-то дьявол и играл почти два часа – перед тем как в магазин Пира Хедери неожиданно вошел Хаджи Хан и сказал, что хочет купить пачку сигарет.
