Правило третье – совершать необдуманные поступки.
20
Он пришел ночью. Часа в два. Ему открыла Маша. Постучала ко мне в комнату в халате, сказала: «Там к тебе Серебров» и ушла спать. Я вдруг поняла, что фразу «Там к тебе Серебров» она произносит уже без удивления.
Я вышла на лестничную клетку. Он был в стельку пьян. Не просто пьян, а мертвецки. От отчужденности последних недель не осталось и следа. От привычного лоска – тоже. Передо мной на корточках сидел парень двадцати четырех лет, которых полным полно на улицах любого города этой страны. Он не брился дня три. В руках – бутылка «Чиваса». Трясущиеся руки ищут сигареты по карманам. На лестничной клетке кто-то выкрутил лампу. Свет шел снизу, скудно освещая его лицо. Ввалившиеся щеки, мятая футболка. Так выглядят тени мертвых в чистилище в ожидании высшего вердикта.
– Не спишь? – спросил он, затягиваясь.
– Как видишь!
– Крутая футболка. Нет, серьезно.
На растянутой футболке, в которой я обычно хожу дома, радужный Боб Марли, счастливо зажмурившись, выпускает клубы тяжелого дыма. Почти пропаганда, я знаю…
– Спасибо.
– И ноги тоже ничего.
– Сразу два комплимента за вечер?
– Ну… типа того, – хихикнул он.
– Зайдешь внутрь?
– Не… не надо. Там эта твоя, как ее…
– Маша.
– О, Маша. Не хочу, чтобы она слушала.
– Тогда пойдем в машину. Тебя же Андрей привез.
– Угу. Только я не хочу разговаривать в машине. На интересующую меня тему. Иначе Андрюха примет меня за шизофреника. А мы с ним не настолько близки, чтобы я мог ему позволить считать себя умалишенным.
– Мне весьма лестно быть твоим психотерапевтом. Будем сидеть в подъезде?
– Ага. Разве ты против? Это так… романтично. Ну и вообще… я так давно не сидел в подъезде.
Иван снова хихикнул и протянул мне бутылку.
– Виски будешь? Восемнадцатилетней выдержки. Отличная штука. Только я… крышку где-то потерял…
– Нет, спасибо. Давай кто-то один из нас будет пьян.
– Хорошо, – кивнул он, сделал глоток, затянулся и выкинул окурок вниз, в проем между лестниц.
Я сходила за пледом, натянула джинсы и уселась рядом с Иваном у стены. Он помедлил, глянул на меня сумрачно, поковырял ногтем бутылочную этикетку.
– Я ее чувствую, – сказал он. – Она все время рядом.
– Кто?
– Смерть.
– Звучит как фраза из кинофильма. Помнишь, про парня, который предвидел авиакатастрофу?
– Ага. «Пункт назначения» называется. Вчера пересмотрел. Прикольно! В телевизоре. А в жизни совсем не прикольно. Я боюсь есть. Боюсь уснуть. Боюсь выйти на улицу. Я отменил два концерта – потому что надо лететь самолетом. Меня так скоро вообще перестанут на гастроли приглашать… Хотя… какие гастроли? Я, может, до следующего понедельника не дотяну.
