— А что, правду говорят, что здесь все найти можно?
— Смотря что вы ищете, достопочтенный, — ответил пожилой, идеально выбритый гражданин, внешним видом напоминавший отставного профессора.
— Ну, например, личные вещи, — детализировал вопрос Еврухерий.
Старичок немного подумал и пояснил:
— Здесь много личных вещей. Чьей личности желаете?
Еврухерий замялся, ища правильную формулировку:
— Мне бы что-нибудь революционное. Из того, что вождям принадлежало.
Старичок выразил сожаление, что сам такой тематикой не занимается, но объяснил, где стоит нужный человек. Еврухерий оставил торговцу на всякий случай адрес Шнейдермана, а затем легко нашел худющего и очень древнего гражданина в кожаной тужурке, с замысловато изогнутой трубкой во рту и с буденновкой на голове.
— А что, правду говорят, что здесь все найти можно? — повторил свой вопрос Макрицын.
Дед посмотрел на него, выпустил дымок:
— Купить многое можно, найти — лишь потерянное. Что интересует?
— Все, что с вождем связано, куплю не думая. Особенно хорошо заплачу за пулю, которой та самая гадина, Каплун вроде ее фамилия, стреляла.
Макрицын и этому деду оставил адрес Шнейдермана, попросив поговорить с коллегами, может, у тех чего завалялось.
* * *
Вараниев в обед встретился в Александровском саду сОстроговым-Гондурасским. Несмотря на жару, пожилой человек явился в костюме и предложил пройтись.
— Вы знаете, в моем возрасте каждый шаг, сделанный самостоятельно, улучшает настроение, — прокомментировал старик.
«Мне бы дожить до твоих лет и так ходить», — подумал председатель, ожидая, когда идеолог коммунизма даст возможность перейти к разговору по существу. Ждать пришлось достаточно долго: Бенедикт Сергеевич имел что сказать. И в который уже раз сообщил Виктору Валентиновичу, что по окончании философского факультета Историко-философского института не раздумывая ушел на комсомольскую работу.
Разговор на волнующую его тему Вараниев начал издалека:
— Какие интеллектуальные гиганты жили раньше! И куда подевались?
Собеседник оживился, глаза его заблестели:
— Непростой момент вы затронули. Вопрос-то как стоял? «Революция или интеллигенция!» Это ведь совершенно несовместимые понятия. Интеллигенция имеет собственное мнение, а оно — вещь страшная. Собственное мнение неподвластно, а значит, представляет угрозу для любого государства, построенного на принципах диктатуры. Что такое диктатура? Неприятие иного мнения. Подавление лю-бо-го инакомыслия. Форма подавления может быть разной: высылка из страны или ссылка вглубь ее, заключение или смерть, принудительная психиатрия или полное мягкое подавление.
