— Путаете вы меня с кем-то, я по выставкам не хожу, — признался Еврухерий.
— Да как же я вас мог попутать?! — возмутился оппонент. — Разве не вы не далее как одиннадцать минут назад прогуливались под руку с дамой, состоящей на должности главного режиссера театра «Падшая Мельпомена»?
— Ну я, — не стал отрицать ясновидящий.
— Так неужели вы считаете, что хвост у нее сам по себе вырос? Полагаю, теперь вы все понимаете.
— Ничего я не понимаю, — незамысловато возразил Макрицын.
— Мастеру моего уровня хвост вылепить труда большого не составляет, — объяснил Семен Моисеевич, — а вот незаметно прикрепить его барышне к подходящему месту, да на ходу, да средь бела дня, да так, чтобы она ничего не почувствовала… Согласитесь, талант требуется незаурядный! Кстати, вы наблюдали где-нибудь на улицах Москвы, чтобы бесплатно мясо раздавали?
— Нет, — быстро ответил Еврухерий.
Семен Моисеевич сочувственно посмотрел на ясновидящего и изрек сентенцию:
— Никогда не принимайте дары, не ведая, преподносимы кем!
Макрицыну нечего было возразить. Он хотел лишь спросить, как так получилось, что палец черепаха откусила, а крови не было? Но тут взглянул на руку и все пальцы обнаружил на месте. Ясновидящий сильно зажмурился и затем еще раз посмотрел на руки — результат оказался тем же. Еврухерий изумился несказанно, поднял взгляд на «анималиста-незаметника» — а тот как в воду канул. Вместо него Макрицын увидел продолжавших диспут Филопона, Симпликия и Зенона Элейского. Да еще огромная серая, почти полностью покрытая иголками свинья с острым рылом прошмыгнула мимо философов. Она тянула за собой металлическую клетку на колесах, внутри которой находился попугай, выкрикивавший что-то про девок и баню. На земле валялся портрет Ганьского.
В четыре утра товарищи по партии уже были на ногах. Макрицын заваривал чай, а Шнейдерман слушал радиопередачу.
Ровно в оговоренное время они стояли у подъезда. Ждать пришлось недолго — Вараниев не опоздал. Видавшая виды машина тарахтела так, что благоразумнее было быстро сесть и уехать, дабы не получить от разбуженных соседей камнем или бутылкой по капоту. До Ганьского добрались без приключений. Тот уже ждал у дверей подъезда. Рыбаки тронулись за город.
В дороге ученый легко и непринужденно заговорил с Вараниевым и Шнейдерманом. Хотя новые знакомые вели речь по большей части о рыбалке и снастях, в чем ни один из них особо не разбирался, первое впечатление у Аполлона Юрьевича появилось. Вараниев показался ему типом недалеким, но сильным и организованным, виртуозно ориентирующимся в обстановке, с умением подобрать правильный индивидуальный подход к человеку. В Шнейдермане он увидел личность интеллектуально развитую, прямолинейную, но не очень волевую и целенаправленную.
