Однажды Москалев заметил у «буренушки» чернобородого боцмана с «Антея» и понял, что его траулер вернулся в порт. Пройти мимо ему не позволили, подхватили со всех сторон, протянули кружки и, наверное, чтобы успокоить его, не обидеть, отдать ему должное, наперебой стали говорить, как плохо теперь без него, какой был «черный» рейс, как рыба уходила буквально из-под носа, как чуть не утонул корабельный кот Семеныч, любимец экипажа, и о том, что потеряли вибратор эхолота во второй половине рейса, так что искать рыбу было нечем и приходилось, как слепым, идти в кильватер соседу.
— Ладно, стоп, — сказал Антон Петрович, — я ведь знаю, никто больше вас не брал в этом районе.
— Разве мы с вами столько бы взяли, мы бы еще два раза по столько рванули!.. — возразил штурман Веня Волохов, совсем молодой паренек, рыжий до красноты и весь блестевший, как надраенная корабельная медяшка.
Москалев помнил его еще матросом.
— Да помолчи, дай Антона Петровича послушать, как у него тут? Когда к нам возвернетесь? — перебил Волохова боцман.
— Затяжная якорная стоянка, боцман, — сказал Москалев, посмотрел на часы и стал извиняться.
Его отпустили неохотно, но поняли — служба, договорились вечером отметить приход в ресторане «Балтика».
Боцман пошел проводить его до проходной порта. Шли молча и, чем ближе подходили к проходной, тем больше становилось людей, шагавших рядом, спешивших к большим воротам, украшенным плакатом, на котором усатый рыбак в зюйдвестке крутил колесо штурвала, а прямо за его спиной в сетях торчали огромные белые рыбины. У ворот ждали очереди грузовые машины, женщины с цветами стояли в сторонке около конторы, а слева, на площадке для личных машин, впритык друг к другу жались разноцветные «Жигули».
— Мы, Антон Петрович, всей командой вчера в партком ходили, — сказал боцман возле самых ворот.
Москалев промолчал.
— Ну, чтобы на «Антей» вас вернули…
— Излишне, боцман, — сказал Москалев, — прошу вас не делать этого. Каждый человек должен сам отвечать за свои грехи.
Ефимов появился в отделе после обеда. С его приходом женщины прекратили разговоры, а он принялся подписывать заготовленные распоряжения. Работа была привычна Ефимову, и выполнял он ее почти автоматически. Семь лет назад он перешел в порт из юридического отдела автоинспекции. Когда жаловались на работу его отдела, на затяжки с выдачей справок или не вовремя оформленные судовые документы, Ефимов возмущался:
— Сейчас модно стало обвинять в бюрократизме! Думают, если пришли с моря, заработали кучу денег — значит, герои! Спешите заказывать оркестры!
