– Какой же это Ганс Миллер? Где вы таких Миллеров видали? Да с таким чертом ни один Миллер рядом срать не сядет! Да из него Миллер, как из лося велосипед!
– Молчать!! – вдруг рявкнула Николь так, что мы оба вздрогнули.
Да-а, глотка у нее луженая, прям как у нашего комбата. Тот тоже, как нажрется, давай орать на плацу про то, какие мы все дебилы и как отчаянно позорим российскую армию.
– Тебе не пох, кого твой кореш эту неделю изображать будет? – тоном ниже спросила Николь.
Ганс ревниво покосился на меня и тоже тоном ниже ответил:
– Не пох. Фамилию позорить не позволю. Если он у тебя в программе пидором или клоуном каким заявлен, то я возражаю. Никогда Миллеры до этого дела не опускались!
– Бля-я-я, – устало протянула Николь. – Ладно, будешь Гиммлером из Челябинска, сука, – сказала она мне и полезла за сигаретами.
Пока она курила, я примерил на себя эту гнусную фамилию и решил, что такое погоняло мне тоже не нравится.
– Слушай, может, не надо Гиммлера? Гнилая какая-то фамилия… – осторожно начал я, и тогда она взорвалась, как целая бочка с плутонием.
– Охреневшие тупорылые суки! – орала она, надсаживаясь. – Вас ублажают, как фараонов египетских, а вы, твари неблагодарные, морды воротите! А ну быстро сняли костюмы и пошли отсюда нах!..
Я взглянул на ситуацию с этой точки зрения и похолодел. Конечно, костюмы мы бы не сняли, еще чего, но выйти бы из лимузина в итоге пришлось, и куда бы мы пошли, такие красивые?
Да в батальоне не то что комбат, даже Суслик убил бы за такое явление народу – направляясь в казарму, два пидора в шелковых костюмах да в чистых рубашках с запонками топают по плацу, стуча моднючими ботинками.
А там, в казарме, ребята второй бидон чачи приговаривают, и скучно им, сил нет. И вот им развлечение явилось, все в чистом и дорогом. А форма в «Хошимине» осталась, и хрен нас туда пустят без Николь. Да если и пустят, ключ от номера все равно у нее, а если дверь ломать – менты нарисуются…
– Ладно, пусть Миллер.
– Ладно, пусть Гиммлер.
Мы отозвались хором, и Николь ухмыльнулась, победно оглядывая поверженных спорщиков.
– Значит, будешь Ганс Миллер. Так нам всем будет удобнее, – сказала она, и я быстро кивнул, стараясь не глядеть на насупившегося Ганса.
Потом я немного подумал и спросил:
– Подожди, а разве я не олигарх Прохоров?
Николь вмяла сигарету в узкую золоченую пепельницу подлокотника и выразительно постучала ладошкой по своей кудрявой головке:
– Дубина. Кто ж так в лоб людей разводит! Ты у нас, конечно, как бы Прохоров, но делаешь вид, что ты вовсе не Прохоров, а какой-то там Миллер.
