Лица братьев стали серьёзными. Так Святейший с ними не говорил никогда…
– Отправляю вас на Алтай. Вот фото трёх человек. Их жизни вы должны сохранить во что бы то ни стало. Любой ценой . Я не ограничиваю вас ни в чём. Отныне вы свободны в своих мыслях и поступках. Но от сего часа ваша жизнь и ваше дыхание подчинено одной только цели – защите хранителей Тайны. Благословляю вас, дети мои. Ступайте с Богом, и обязательно… возвращайтесь. Уповаю на это, как отец.
Вот и пусто в кабинете. Только настенные часы еле слышно отмеряют ход времени. Стремительного. Безжалостного.
Осталось ещё одно дело, один-единственный звонок.
Громкий гудок спутниковой связи бьёт по нервам. Ну, наконец-то…
– Здравствуй, генерал.
– И тебе долгих лет, Святейший…
Данила отпустил машину возле дома, они поднялись в квартиру, где изнывал от тоски Трезор, мгновенно облизавший не успевшего увернуться хозяина. Сборы, как поётся, «были недолги», главное – надо было на кого-то оставить пса, который почуял разлуку и ходил за Данилой как потерянный, шумно вздыхая и то и дело принимаясь скулить. Через полчаса проблема решилась: пса согласился взять знакомый – «на недельку». Он оперативно заехал и забрал упиравшегося «меньшего брата». Врать грешно, а что было делать? Будущее представлялось туманным и «неделька» – ох! – могла сильно растянуться…
Идею Никиты добираться до Барнаула на его старенькой машине отмели как неприемлемую: «девятка» героя кавказских войн давно должна была находиться в розыске. Новенький джип Данилы показался прекрасным выходом из положения, и уже почти решили, что добираться будут своим ходом, как раздался звонок на мобильник «светлейшего князя». Незнакомый голос строго произнес:
– Я звоню по поручению Владыки. Вам надлежит быть в Домодедово через три часа. Стойте у табло вылета.
Данила задорно улыбнулся:
– Вот и эта проблема решена! Быстро собираемся и – в аэропорт!
Настя вздохнула. Ей, «столбовой москвичке» и профессорской дочке, непривычно было пускаться в дальний путь без чемоданов с нарядами и всякими мелочами, столь необходимыми светской барышне из хорошей семьи… Она собралась с духом – врать ох как не любила! – и позвонила матери. Кукольным голоском «капризной доченьки» прощебетала, что они с Никитой уезжают в Крым отдохнуть на пару недель. Мать находилась в очередном романе с модным художником и нисколько не обеспокоилась, – не до того ей было. Лишь тихо радовалась, в редкие минуты вспоминая о дочке, что та за Никитой как за каменной стеной. Правда, на женитьбу с детдомовским «вахлаком» не соглашалась ни в какую. «Всяк сверчок знай свой шесток»! Актрисы, хоть и «вольная богема», тоже «чваншами» и «снобками» бывают еще теми! А отец давно уже не интересовался жизнью семьи – погряз в своей науке, не вылезал из лаборатории и разъезжал по всяким симпозиумам. Да и можно ли было назвать семьей всю эту, довольно трафаретную, смесь беспорядочных измен и унылого равнодушия?