– А Он?.. Я встречусь с Ним?
– Безусловно…
– У моря? – спросила я как-то неуверенно, будто уже предчувствуя ответ и совершенно не желая в него верить.
Оракул помолчал и нехотя произнёс:
– В долине… у холма Мегиддо…
На последней битве…
январь 2003
* * *
«Здравствуйте, любезный друг мой, Павел Федотович!
Ваше увлечение Теософией привело меня в некоторое замешательство. Не буду лукавить с Вами – мне бы не хотелось углубляться в Потусторонний Мир и принимать участие в спиритических сеансах. Возможно, я слишком стара для этого… Но, принимая во внимание то обстоятельство, что поездка в Индию для Вас – вопрос уже решённый, не смею отговаривать от сего опасного мероприятия и желаю Вашей экспедиции завершиться успешно.
В прошлом письме Вы столь откровенно поведали мне удивительную историю из своей жизни, которая, так или иначе, привела Вас впоследствии к Теософскому обществу и тщательному изучению литературных трудов госпожи Елены Петровны Блаватской. Не могу не признать, что история Ваша тронула меня до глубины души. Вы спрашиваете: верю ли я в призраков?
Позвольте и мне ответить Вам столь же откровенно, поведав одну историю из моего давнего прошлого, которую я до сих пор держала ото всех в тайне.
Если Вы помните, друг мой, в своё время у нас было большое поместье. Мой отец, жестокий, самолюбивый барин, считал, что крестьяне не имеют души и обязаны беспрекословно выполнять всё, что придёт ему в голову. Он жестоко наказывал их за провинности, и они боялись его. Я тоже боялась отца и старалась как можно меньше общаться с ним.
Моя матушка уже давно слегла, она медленно умирала. Все вокруг знали об этом, но молчали, – они пытались скрыть от меня очевидное.
В то время моей лучшей подругой стала одна из служанок. Её звали Лизой. Ей исполнилось двадцать пять, а мне – всего лишь пятнадцать, но в нашем огромном доме не было никого, помимо неё, с кем бы я могла поговорить по душам. По вечерам мы с Лизой часто бродили по лесам, которые окружали нашу усадьбу, и доверяли друг другу свои секреты.
Я хорошо помню тот день, хотя прошло уже столько лет. Я проснулась рано утром. Лиза приготовила завтрак. Она старалась не смотреть мне в глаза, когда накрывала на стол, её руки дрожали, а голос выдавал волнение. Я вдруг поняла, что случилось самое страшное. Накинув шаль, я побежала на второй этаж и открыла дверь в спальню матушки. Отец сидел на её кровати, тихо плача. Я тотчас выбежала оттуда – мне стало страшно.
