Пока Изабель одевалась за ширмой, доктор Самптон вымыл руки. Она выполнила свое обещание Тому показаться врачу во время отпуска.
— Строго говоря, ничего страшного, — заверил он.
— Ну? Что со мной? Я больна?
— Вовсе нет. Это просто перестройка организма, — ответил доктор, записывая что-то в карте. — Вам повезло, что у вас уже есть ребенок, а то у некоторых женщин подобное наступает еще до родов. Что же до других симптомов, то надо просто набраться сил и перетерпеть. Они исчезнут примерно через год. Такое бывает. — Он весело улыбнулся. — А потом наступят чудесные времена и никаких проблем с месячными! Знаете, сколько женщин вам бы позавидовали?!
Возвращаясь в родительский дом, Изабель успокаивала себя и уговаривала не плакать. У нее была Люси, у нее был Том, а сколько женщин навсегда потеряли любимых? Разве можно быть такой неблагодарной?
Через несколько дней Том подписал контракт еще на три года. Для оформления всех необходимых бумаг из Фримантла приехал чиновник, который самым тщательным образом сравнил почерк и подпись Тома с документами трехгодичной давности. При малейших признаках дрожания рук новый контракт с Томом заключать бы не стали. Смотрители часто страдали от хронического отравления ртутью, и выявление меркуриализма на ранней стадии, когда он проявлялся через тремор пальцев, позволяло избежать срочной эвакуации смотрителя, который к концу срока мог запросто лишиться рассудка.
Крестины Люси, запланированные на первую неделю отпуска, были отложены из-за продолжительного «недомогания» преподобного Норкеллса. В конце концов они состоялись за день до возвращения на Янус в начале январе. В тот жаркий день Ральф и Хильда отправились в церковь вместе с Томом и Изабель. Единственным укрытием от палящих лучей солнца была тень от эвкалиптов, росших возле кладбища.
— Будем надеяться, что Норкеллс вышел из запоя, — произнес Ральф.
— Ральф! Как не стыдно! — возмутилась Хильда и, чтобы переменить тему, показала на новую гранитную плиту в нескольких футах от деревьев. — Просто ужасно!
— Ты о чем, Хильда? — не поняла Изабель.
— Бедная малютка со своим отцом. Они утонули. По крайней мере теперь хоть памятник есть.
Изабель замерла. Она испугалась, что вот-вот лишится чувств: сначала все звуки вдруг исчезли, а потом неожиданно обрушились на нее с удвоенной силой. Она с трудом вчиталась в золотые буквы, выбитые на камне: «Светлой памяти Франца Иоганна Ронфельдта, любимого мужа Ханны, и их обожаемой дочери Грейс-Эллен. Да пребудет с ними Господь». А под этим другая надпись: «Zelig zind die da Leid tragen»
