Они лежали на разостланном на траве одеяле. Изабель находилась на острове уже три месяца. Наступил апрель, ночь была теплой, а небо усеяно звездами. Она лежала, закрыв глаза и положив голову на руку Тома, а он нежно водил пальцем по ее шее.
— Ты — моя вторая половина неба! — сказал он.
— А я и не знала, что ты такой романтичный.
— Это не я придумал. Где-то прочитал. Может, в стихотворении на латыни, а может, в каком-то древнегреческом мифе. Что-то в этом роде.
— Понятно, чему вас учили в элитной школе! — шутливо поддразнила она.
Чтобы отметить день рождения Изабель, Том сам приготовил завтрак и ужин и с удовольствием наблюдал, как его жена распаковала подарок: граммофон, который по его просьбе тайно доставили Ральф и Блюи. Он был призван хоть как-то компенсировать невозможность играть на пианино, которое оказалось вконец расстроенным, ведь долгие годы к нему никто не прикасался. Весь день Изабель слушала Шопена и Брамса, а теперь ночной воздух наполняли звуки «Мессии» Генделя, доносившиеся с маяка. Они установили граммофон в его башне, используя ее как естественную акустическую камеру для придания звуку объема.
— Мне очень нравится, как ты это делаешь, — заметил Том, глядя, как она машинально наматывает на указательный палец прядь волос и отпускает, позволяя волосам распрямиться как пружине.
— Мама говорит, что это дурная привычка, — смутилась она. — Наверное, она у меня врожденная. Я даже не замечаю, что делаю это.
Том взял прядь ее волос и, намотав на палец, отпустил: прядь раскрутилась в полоску, похожую на вымпел на ветру.
— Расскажи мне еще что-нибудь, — попросила Изабель.
Том немного подумал.
— Ты знаешь, что январь получил свое название от бога Януса? Того самого, что дал имя нашему острову. Это двуликий бог, и оба его лица обращены в разные стороны. Довольно неприятная физиономия.
— А он бог чего?
— Дверей. Всегда смотрит в противоположные стороны и потому видит разное. Январь начинает новый год и оглядывается на прожитый. Видит будущее и прошлое. И остров смотрит сразу на два разных океана: один простирается до Южного полюса, а другой — до экватора.
— Я это знала, — сказала она и шутливо ущипнула его за нос. — Просто мне очень нравится слушать, как ты рассказываешь. Расскажи мне о звездах. И покажи еще раз, где находится Центавр.
Том поцеловал ее кончики пальцев и поднял руку, показывая созвездие:
— Вот там.
— Это твое любимое созвездие?
— Ты — моя любимая. Лучше всех созвездий, вместе взятых.
