В покинутую хозяевами келью все же вошли. Запах свежесгоревшего лампадного масла царил в избушке. Буквально минутами прежде, несомненно, горели лампадки. Красников дотронулся до одной: остыть не успела, наверняка не пустой угол освещала. Но ни единого образка на виду в избе не было.
— Утром так же «встретили». Теперь хоть сутки, хоть десять жди — без толку, — констатировал Красников. — Будут, как это наш фельдшер говорит, бегати и таитися.
Безрезультатным был и визит к Афанасию. Там, правда, в бега не ударились. Пожилая женщина вышла навстречу.
— Болеет брат Афанасий, — негромко сказала она. — Нельзя к нему.
— Утром здоров был, бабка Анна. И какой тебе он брат, — попытался урезонить старуху Красников.
— Слег брат Афанасий, болеет, — словно не слыша реплики, повторила бабка Анна.
— Обманываешь, поди? — Участковый посмотрел испытующе.
Анна недолго колебалась, потом, сделав знак Красникову следовать за ней, направилась к домику. Подол ситцевой юбки волочился по густой траве.
Участковый возвратился скоро.
— Вправду заболел, в глаз кровоизлияние, и нога отнялась. Не до нас им сейчас, — сказал Шатохину. Примолк, видимо, размышляя над причиной внезапной болезни Афанасия, прибавил: — Так обобрали. Шутка ли… И лечиться не хотят ни в какую.
— Эго их дело. А врача вызвать нужно, — машинально проговорил Шатохин. Он думал о том, что послеобеденная часть дня проходит впустую. Оставался еще один пострадавший от вторжения налетчиков скит, где не побывали, — скит Василия. Не хотелось откладывать последний визит на завтра. Но тогда нужно поторапливаться, день на исходе.
— До жилья Василия сколько километров? — спросил Шатохин.
— Семь, восемь от силы.
— Тогда идем, Сергей, — приказал Шатохин.
Спешили, рассчитывали, пока закатное солнце не успело еще приклониться к зубцам ельника, быть у Василия.
Тропа проходила мимо осиротелого Киприянова пристанища. Мелькнул деревянный крест, бревенчатая избушка с тесовой крышей.
— Талант у мужика был, — кивнул в сторону могильного креста Красников. — Отдельные листы у рукописных книг истреплются, он так скопирует, под старину подладит, — не отличишь, где подлинник, где Куприянова рука. Много таких рукописей было.
— Сейчас где? — спросил Шатохин.
Не интересовался. Соседи, наверное, забрали. Я последний раз после смерти Киприяна сюда приезжал, изба уже совсем пустая была.
— Когда-когда в последний раз? — уточнил Шатохин.
— Полмесяца назад. С группой из Назарьева здесь мы не были.
