Мы лежали на теплом, нагретом осенним солнцем дерне и смотрели, как несколько бабочек-нимфалид порхали над вянущими кустиками крапивы, садились на уже полуоблетелый, покрытый скрученными треснувшими стручками и кое-где совсем пожелтелый дрок. Это были бабочки-репейцицы. не намного более редкие, чем обычная крапивница. Погревшись в полной неподвижности, они вдруг срывались и стремительно улетали, уносились в одном направлении на юго-запад. А, словно сменяя их, с другой стороны появлялись новые репейницы, опять садились на дрок или на еще довольно пышно цветущий сиреневый и белый тысячелистник.
— Удивительная бабочка! — сказал, следя за ними, Альфред. — Ты знаешь, Генри, я находил ее повсюду, куда бы ни приезжал. В Бразилии, в Пара, ты, наверное, помнишь, мы радостно удивлялись ей, как соотечественнице, она и там была многочисленна, как здесь. Я видел ее в Штатах, когда ездил туда с лекциями, мне говорили, что она есть в Мексике и в Африке. Даже самая обычная. Неужто в Новый свет ее завезли на кораблях? Но в Старом я встречал ее на Суматре, когда поднимался в горы на Яве и на Борнео[16]. Уверен — она есть в Австралии и на мысе Горн! Словом, всесветное распространение. Бабочка-космополит! Ты не думаешь, Генри, что она еще и перелетная, наподобие птиц? И сейчас мы, кажется, наблюдаем как раз ее осеннее передвижение.
— Пусть будет по-твоему, — сказал я, — но, думаю, что в Новый свет репейница перебралась самостоятельно. Через Атлантику она могла перелететь, используя цепь островов, теперь уже исчезнувших, как потонувшая Атлантида, и, кроме того, могла ведь распространиться через тундру. Чукотка. Аляска. А дальше благодатные места вплоть до мыса Горн. Эта шустрая бестия действительно сотни раз попадала мне в сачок на Амазонке, где я ее тотчас с досадой выпускал. Будь Антарктида чуть потеплей, она добралась бы и туда. Барон Ротшильд утверждал, что в Африке репейницы полным-полно, и они не отличаются в видовом отношении от английских. Но ты упомянул о Суматре и Борнео! Как я завидую, что ты побывал там!
— Да. Суматра это, пожалуй, самый дикий, малонаселенный из островов Зонда. Он так огромен, что даже не кажется островом, подобное же можно сказать о Борнео и Новой Гвинее. Нет сомнения, что первые две — части азиатского материка, гигантский мост суши, некогда тянувшийся, может быть, очень далеко в океан. Вокруг этих островов везде мелководье и такая бездна жизни. Все кипит! Раки, крабы, медузы, рыбы всех расцветок, кораллы, анемоны
