Все к лучшему | страница 7



Направляясь в душ, я замечаю свой костюм, который Хоуп повесила на ручку двери, налепила желтый стикер и написала изящным почерком: «Идеально подойдет для торжества, но нужно отдать в химчистку. С любовью, X.» В эту субботу ее родители устраивают в нашу честь прием у себя дома, чтобы официально объявить о помолвке. Несмотря на то, что явно не одобряют выбор дочери, хотя, кажется, Вивиан, матери Хоуп, я начинаю нравиться: моя эмоциональность, свойственная выросшему в пригороде человеку среднего класса, кажется ей до смешного оригинальной. Я разглядываю записку Хоуп и выбранный ею унылый темный костюм; этикетку «Мо Гинсбург»[1] она явно не заметила, иначе ни за что бы его не взяла. Сегодня понедельник. «Черт», — ни с того ни с сего говорю я.

Моя ванная оформлена в спокойных серых тонах: плитка, обои, раковина, ванна и туалет выдержаны в одной цветовой гамме, с которой приятно контрастируют белые полотенца на блестящей металлической вешалке. Словно компромисс между сном и явью — приглушенная, функциональная, не раздражающая глаз.

Писая, я замечаю нечто странное. Моя моча, по утрам обычно ярко-желтая, как Большая Птица из «Улицы Сезам», сейчас бесцветная; вдобавок к струе примешиваются случайные капли цвета кока-колы. Приглядевшись, я замечаю, что краски разделились и в унитазе плавает маленький кроваво-красный сгусток. В животе у меня холодеет, поджилки дрожат. Тревожно насупившись, я изучаю свое отражение в зеркале.

— Похоже, дело плохо, — говорю я.

Зайдя в душ, думаю, что же это такое и не избавит ли оно меня каким-то образом от вечеринки по случаю помолвки.

Глава 2

У отца эрекция. Я не видел его лет шесть или семь, и вот он заявляется ко мне с самого утра с торчащим членом, который оттопыривает брюки, точно шест для палатки.

— Здравствуй, сын, — приветствует он меня, словно Па Кент Кларка.[2]

Нью-йоркские папаши, как правило, обращаются к своим отпрыскам по имени. Слово «сын» явно требует залитых солнцем полей кукурузы на заднем плане. А еще отцы всего мира обычно все же не демонстрируют потомству собственную эрекцию.

— Норм?

— Он самый, — подтверждает отец, как будто его приятно удивило, что я его узнал. — Как дела, Зак?

— В порядке. А у тебя?

Норм медленно кивает.

— Все путем. Дела летят на всех парусах.

«А точно не на мели?» — думаю я, но вслух произношу:

— У тебя стоит.

— Ага, — Норм опускает глаза и застенчиво кивает. — Я только что принял виагру, еще не прошло.

— Понятно, — отвечаю я так, словно это все объясняет. — Я тоже к родне без шуток не хожу.