— Вотъ-съ… Позвольте вамъ представить… нашъ сосѣдъ Петръ… Забыла, какъ по отчеству-то… Все Пьеръ да Пьеръ…
— Петръ Аполлонычъ, подсказала дочь.
— Да… Петръ Аполлонычъ. А это вотъ нашъ добрый знакомый Иванъ Артанонычъ.
Иванъ Артамонычъ протянулъ руку молодому человѣку и сказалъ:
— Слышалъ ужъ объ васъ, что вы танцоръ отличный.
— А я слышалъ объ васъ, что вы женихъ отличный, очень выгодный.
Ивана Артамоныча покоробило и онъ въ замѣшательствѣ сталъ поправлять воротничекъ сорочки на шеѣ. Мать Наденьки вспыхнула, но стараясь замять слова молодаго человѣка, сказала:
— Полноте, Петръ Аполлонычъ, объ этомъ до офиціальнаго объявленія обыкновенно не говорятъ. Не хотите-ли вотъ лучше кофейку чашечку? Садитесь и выпейте.
— Благодарю покорно, я пилъ, отвѣчалъ молодой человѣкъ, но къ столу подсѣлъ.
— А я думала, что вы уже уѣхали съ дачи, начала Наденька, пересиливъ себя.
— Возы съ мебелью уѣхали и маменька уѣхала, но я остался покуда и вотъ зашелъ къ вамъ, чтобы посмотрѣть спектакль.
— Какой спектакль? поинтересовался Иванъ Артамонычъ.
— «Бѣдность не порокъ» Островскаго, сцену старика Коршунова, сидящаго съ юной Любочкой Торцовой.
— Не понимаю. Гдѣ-же этотъ спектакль?
— Да здѣсь. Здѣсь на балконѣ.
— Полноте, Петръ Аполлонычъ, вы что-то не дѣльное говорите. У васъ ужъ умъ за разумъ зашелъ отъ любительскихъ спектаклей, отвѣчала Анна Фодоровна и, обратясь къ Ивану Артамонычу, сказала:- Поигралъ вотъ въ здѣшнихъ любительскихъ спектакляхъ два-три раза, да и бредятъ пьесами.
— Я брежу? Нѣтъ, ужъ вы это оставьте, Анна Федоровна. Можетъ быть всѣ сидящіе здѣсь въ бреду, а я не брежу.
Анна Федоровна вспыхнула.
— Вы пришли въ домъ да ужъ начинаете дерзничать, сказала она.
— Нѣтъ, вы первая начали дерзничать, а я только отвѣчаю, проговорилъ молодой человѣкъ.
— Однако, что-же вамъ надо? Зачѣмъ вы пришли? возвысилъ голосъ отецъ Наденьки.
— Папенька, оставьте!.. умоляюще вскинула на отца глаза Наденька.
— Зачѣмъ-же я буду оставлять? Я хочу спросить у молодаго человѣка, что ему надо. Ежели у него есть что-нибудь нужное намъ передать, то пусть говоритъ сейчасъ-же, а нѣтъ, такъ мы здѣсь находимся въ семейномъ кругу и желаемъ говорить по душѣ безъ постороннихъ свидѣтелей. Что вамъ угодно, молодой человѣкъ?
Нижняя челюсть Петра Аполлоныча задрожала, глаза слезливо заблестѣли.
— Я пришелъ проститься съ Надеждой Емельяновной, такъ какъ мы переѣзжаемъ съ дачи, и пожелать ей семейнаго счастья… съ старикомъ… отвѣчалъ онъ.
