Такой же ужасъ овладѣлъ имъ и тотчасъ послѣ того, какъ онъ, очутившись на улицѣ, среди толпы людей, изумленно оглядывался по сторонамъ, не рѣшаясь сдѣлать шагу отъ зданія суда. Невѣдомый раньше его дикой натурѣ страхъ всецѣло завладѣлъ имъ. Онъ стоялъ, прижавшись къ стѣнѣ, и испуганно смотрѣлъ на проходящихъ. Ему казалось, что нѣкоторые изъ нихъ презрительно оглядывали его, а на ихъ устахъ, казалось ему, было написано: мошенникъ! Онъ упалъ духомъ. Неужели онъ — мошенникъ и такимъ останется навсегда?
Но все-таки черезъ нѣкоторое время онъ пошелъ, самъ не зная куда. У него ничего опредѣленнаго не было въ виду кромѣ какого-то смутнаго желанія вырваться откуда-то… Нѣтъ ощущенія болѣе страннаго, нежели эта внутренняя пустота, въ особенности когда она поселяется въ здоровомъ, молодомъ тѣлѣ; Михайло чувствовалъ, что тѣло его хочетъ распасться, развалиться на куски, лишенные внутренняго содержанія и поддержки, оно казалось ему страшно тяжелымъ, и онъ съ усиліемъ тащилъ его вдоль улицъ.
Но все-таки онъ шелъ, тихо, тяжело и безъ цѣли. Такъ онъ прошелъ площадь, множество улицъ, весь городъ, вышелъ за предѣлы его и сѣлъ на берегу рѣки, не зная самъ, зачѣмъ онъ это сдѣлалъ. Онъ смотрѣлъ на воду, на противоположный берегъ рѣки, на баржи, на пароходъ, который тянулъ ихъ, на людей, виднѣвшихся изъ-за бортовъ судна, но едва-ли видѣлъ все это. Его внутреннее состояніе можно бы выразить такъ:
— Господи! да что мнѣ нужно?
Ибо онъ дѣйствительно не зналъ, что надо ему. Изъ деревни онъ убѣжалъ затѣмъ, чтобы нажить много денегъ, по крайней мѣрѣ, самъ думалъ, что за этимъ… Теперь же онъ не понималъ, зачѣмъ ему деньги? Деньги? но за нихъ, пожалуй, влопаешься въ какую-нибудь подлость. Хлѣбъ? но хлѣба вездѣ можно достать. Что же надо ему, деревенскому юношѣ, рабочему человѣку, одаренному какою-то необычною жаждой борьбы съ чѣмъ-то, гонимому какою-то силой, нигдѣ не дававшей ему покоя? И вотъ все существо Михайлы проникнуто было вопросомъ: чего же ему надо? Онъ для чего-то убѣжалъ изъ деревни, ищетъ что то, ловитъ какую-то вещь — и самъ не знаетъ, что кто такое?… Но только не деньги.
Городской шумъ не доходилъ до него; городъ былъ скрытъ отъ его глазъ, только на небѣ стоялъ дымъ съ пылью, обозначавшій мѣсто, гдѣ онъ раскинулся. Мѣсто было пустынное, песчаный берегъ рѣки, песчаные бугры далеко по всему берегу, кирпичные сараи, едва поднимавшіеся надъ землею, — вотъ все, что окружало Михайлу. Справа отъ него спускалась внизъ къ рѣкѣ дорога, проторенная лошадьми, ходившими на водопой, и водовозами, но и на этой дорогѣ долгое время никто не показывался. Михайлѣ стало жутко. Одиночество смутило его, наконецъ… А прежде онъ жаждалъ вездѣ быть одинъ, и всѣ люди были для него чужими, подозрительными… Въ эту минуту онъ радъ былъ бы всякому существу.
