А, между тѣмъ, въ головѣ его развивались разные необыкновенные планы, гдѣ все дѣлалось «сразу». Эти планы были несомнѣнно дутые. Вдругъ его осѣняла мысль, что онъ можетъ на улицѣ найти деньги. Это было бы хорошо. Съ этою мыслью, шагая по улицѣ, онъ сосредоточенно смотрѣлъ подъ ноги, ежеминутно ожидая, что вотъ онъ сейчасъ запримѣтитъ толстый бумажникъ. Онъ составлялъ планъ, какъ ему въ этомъ разѣ поступить. Поднять, но какъ? Главное, не показать виду. Надо незамѣтно нагнуться — и въ карманъ, потомъ продолжать путь, какъ ни въ чемъ не бывало.
Иногда мысли его были совсѣмъ недѣйствительныя, какія-то смутныя, какъ сонъ, приснившійся ночью, но забытый утромъ. Что-то видѣлось, а что — хоть убей, ничего неприпомнишь. Михайлѣ казалось, что съ нимъ случится что-то неожиданное, моментально привалитъ какое-то огромное счастье. Что именно случится и что привалитъ — онъ не могъ дать себѣ отчета, но все-таки безпрестанно ожидалъ.
Не разъ ему приходилось вспомнить о паспортѣ, въ особенности когда на него смотрѣли подозрительно, но онъ какъ-то все откладывалъ это дѣло. Наконецъ, въ свободную минуту онъ рѣшилъ сходить къ тому земляку, на имя котораго отецъ обѣщалъ выслать видъ.
Надо было исходить весь городъ, чтобы отыскать слѣдъ земляка, потому что Михайло не зналъ точно — ни гдѣ онъ живетъ, ни чѣмъ занимается. Извѣстно ему только было, что Васька Луковъ, какъ звали почтеннаго уроженца Ямы, гдѣ-то «состоитъ при скотѣ». Такимъ образомъ, онъ обошелъ всѣ скотопригонные дворы, пока не наткнулся лицомъ къ лицу на самого искомаго человѣка. Михайло потому такъ долго избѣгалъ встрѣчи съ Васькой Луковымъ, что, во-первыхъ, послѣдній былъ изъ Ямы, во-вторыхъ, самъ по себѣ онъ внушалъ Лунину презритель7ѣйшія чувства, какъ горькій человѣкъ во всѣхъ отношеніяхъ. Несчастнѣе его и въ Ямѣ, кажется, не было. Михайло помнилъ его такимъ трепаннымъ мужиченкомъ, который даже жалости къ себѣ ни въ комъ не возбуждалъ, — до такой степени онъ не умѣлъ обороняться.
Но теперь, лицомъ къ лицу столкнувшись съ нимъ, онъ наивно ахнулъ, словно передъ его глазами совершилось чудо. Противъ него стоялъ здоровый мужчина, очень тонко одѣтый. На головѣ кожаная фуражка; на ногахъ большіе и свѣтлые сапоги; пальто; шелковая съ крапинками жилетка; красная рубашка. Лицо было умыто, руки чистыя. Онъ выглядѣлъ подрядчикомъ или однимъ изъ тѣхъ недавно расплодившихся людей, которые не занимаются никакимъ ремеслонъ, а командуютъ. Михайло совсѣмъ спутался, позабылъ, зачѣмъ пришелъ, и не зналъ, что сказать такому блистательному человѣку. Луковъ ослѣпилъ его, какъ солнце.
