Молодой человек без большого колебания согласился поехать в гости к боярину. Он был до утра дежурным. Теперь же совершенно освободился и был рад поговорить с этим странным стариком, обласканным самой императрицей, да притом еще за чашей крепкого старого меда.
Дорогой Куманин рассказал, что Астафьев арестован, но находится ли он на гауптвахте или отправлен в Тайную канцелярию, про то никто не знает. Единственно, что известно Розенбергу, — это что герцог требовал, чтобы Астафьев был отправлен в Тайную канцелярию, а генерал Бирон всеми силами противился этому.
Но чем кончилось дело, неизвестно.
Старик грустно слушал Куманина, и даже собственная счастливая судьба не очень его радовала.
«Что я, — мелькало в его уме, — все- равно одной ногой уже в могиле…»
Удача Кузовина все же была как бы светлым лучом и позволяла надеяться на лучшее будущее. Астафьев и семья Кочкаревых приободрились и очень радушно встретили Куманина как приятеля и однополчанина их Павлуши.
Куманин, между прочим, пообещал всеми правдами и неправдами узнать, где находится теперь Павлуша и вообще в каком положении его дело.
Во всяком случае, по его мнению, никакая серьезная опасность не угрожала арестованным, ввиду выяснившегося отношения императрицы к Бранту и поддержки Волынского.
Эти рассуждения подействовали успокоительно на несчастную семью.
Но они не понимали герцога.
Если бы императрица самостоятельно простила Кузовина, желая выказать свое великодушие, герцог не имел бы никакой личной причины восставать против этого. Его самолюбие не было бы уязвлено.
Но здесь вмешался Волынский, он опорочил в глазах государыни человека, которого герцог выставлял честным и верным слугой, он унизил в глазах всего двора всегда злорадного самого герцога, и императрица стала на сторону ненавистного ему кабинет-министра.
Тут уже речь шла не о Кузовине и других, а о самом герцоге. Надо было прежде всего восстановить свой престиж, а для этого был только один путь — это доказать, что Брант говорил правду, что бунт был очень серьезен, что пусть Кузовин стар и дряхл, но все же его влияние и личный пример имели огромное значение, а остальные двое являются тягчайшими преступниками, грозившими взбунтовать весь край. Если это удастся, станет ясным, что он, герцог, всегда стоит, как часовой, на страже интересов государыни и России, а другие только стараются подорвать доверие государыни к верным слугам, чтобы тем легче было провести свои преступные планы.
