Элина. Право, лучше не говорить в тобой. Ты занят только собой. Если ты не в библиотеке за книгой, то сидишь и пишешь. Я тебя вижу, но не слышу от тебя ни слова. Когда идешь гулять, ты никогда не берешь меня с собой. Ты гуляешь один. А вернувшись домой, снова садишься писать.
Карено. Я лучше всего думаю, когда один, Элина.
Элина. Да, я это понимаю, но мне от этого не легче.
Карено. Это вpeменнo. Уверяю тебя. Это временно. Потерпи немного, все устроится. (Искренно.) Кaк мило, что ты убрала все это белье. Оно мне напоминало о снеге, и я не мог работать. Ты прелестна, Элина.
Элина (подходит к столу). Правда?
Карено. Да, да, ты прелестна. (Садится.) Ну, слушай. Я встретил Бондесена.
Элина. Я его не знаю.
Карено. Разве?.. Это газетчик. Журналист. Кроме того, он перебежчик, но это не важно. Он все знает, о чем говорят и чтО делают. Да, они все опять настроены против меня!
Элина. Опять настроены против тебя?
Карено. Moeй немецкой статьей.
Элина. Это тебе сказал Эндресен?
Карено. Бондесен. Нет, прямо он этого не говорил, но дал понять. Я его спросил, думает ли он, что на этот раз меня не встретят ненавистью и бранью. Но он этого не думает. — «Вам собственно нечего и ждать другого», — сказал он.
Элина. Он сказал: те6е нечего ждать другого?
Карено. Да. Потому что я напал на одного из наших величайших ученых авторитетов, сказал он.
Элина. На кого же ты напал?
Карено. На профессора Гюллинга.
Элина. Боже мой, ты и на него напал!
Карено. Ты не должна так говорить, Элина. Я нападаю на небо и на землю. Почему же я не могу напасть на профессора Гюллинга? Я нападаю на все, чтС стоит на моем пути.
Элина. Да, да, я только так сказала.
Карено. Я знаю; ты моя верная опора. Я не могу достаточно отблагодарить тебя за все это время; оно особенно важно для меня. Пока ты со мной, они меня не одолеют.
Элина (протягивает руку через стол, снимает с него шляпу и гладит его волосы).
Карено. Потом я прихожу в библиотеку, подаю свои записки, получаю книги. Bдpyг библиотекарь мне говорит: «Тут справлялись о вашем адресе». — «Кто?». — Спрашиваю я. — «Профессор Гюллинг», — отвечает она. (Смотрит на нее.)
Элина. Ах!
Кapeнo. Да, не правда ли? Теперь все заволновались.
Элина. Я боюсь за тебя, Ивар…
Карено (улыбается). Нет, тебе нечего за меня бояться. Никто мне ничего не может сделать.
Элина. О, если все на тебя набросятся!
Карено. Но теперь наоборот: я на всех бросаюсь.
Элина. Да, правда.
Кapeно. Одна вещь может меня свалить. Долги могут меня свалить. (Bстaeт и беспокойно ходит взад и вперед по садовой дорожке.) Если я на днях не получу аванса, они могут прийти и описать нас; они даже крышу снимут над нами.
