Тю. Она сама дала мне его.
Йенс Спир. ЧтO ты должен был сделать с ним?
Тю. Я должен был отнести его.
Йенс Спир (смотрит на него). Ко мне?
Тю. Да.
Йенс Спир (помолчав). Значит, теперь исполнил свое дело? Ты вечно хочешь сказать что-то, но сказал ли сегодня?
Тю. Пистолет сам выстрелил.
Йенс Спир. Да, конечно. Ведь, кажется, тебя зовут Справедливостью?
Тю. Да.
Йенс Спир. Да, ведь Справедливость — слепой зверь. Она мстит без разбора. Он сражает непроизвольно. (Поднимает пистолет и осматривает его, про себя.) Остался еще один заряд. (Замечает огонь в башне.) ЧтO это?
Тю. Башня горит.
Йенс Спир. Ты стоишь и смотришь, как горит башня, и не говоришь ни слова? (Пожимает плечами.) Ну, это столь же безразлично. (Вдруг.) А ты знаешь, чтO такое справедливость? Это — нечто там, в небесах. Она терпеливо стоит и смотрит, как люди совершают преступление, и потом устремляется вниз и карает смертью. (Осматривает пистоле; про себя.) Здесь остался еще один заряд… Одним словом, хочешь, Тю, взять у меня пистолет завтра утром?
Тю. Хорошо.
Йенс Спир. По твоему лицу пробежала улыбка? Что-нибудь обрадовало тебя?.. Так ты возьмешь пистолет?
Тю. Хорошо.
Йенс Спир. Ты найдешь его в моей комнате. Постучишься; никто не ответит, — но ы войдешь. Дверь будет отперта.
Тю. Хорошо.
Йенс Спир. И пистолет будет лежать у меня в руке.
Прячет пистолет и уходит за дальний угол строения.
Карено (справа). Счастливая встреча, старина. Я хочу побеседовать с тобой, прежде чем писать дальше.
Тю. Терезита умерла.
Карено. Терезита? Не будем говорить о ней.
Тю. Она умерла.
Карено. Умерла?
Тю. Выстрел попал в нее.
Карено. Я слышал выстрел. Попал в нее!
Тю. Да.
Карено. Как раз в нее! Как раз в нее!
Г-н Отерман (растерянный, спускается по лестнице). Мою дочь застрелили, Карено.
Карено. Слышал. Человек во власти высшего закона.
Г-н Отерман. Она умерла.
Карено (замечает пожар на башне, где огонь уже меньше). Великий Боже! Никак там пожар?
Тю. Башня горит.
Карено (складывает руки над головой). Башня горит! Мои рукописи! (Пошатываясь, идет к лестнице.) Труд моей жизни в огне!
Г-н Отерман (смотрит вдаль). Все стекла. Все дерево.
Карено. Неужели это — небесная кара за мои грехи? Неужели нет легче расплаты?
Г-н Отерман. Мою дочь застрелили.
Карено (вскакивает). Да, а ваши сыновья сгорели.
Г-н Отерман. Мои сыновья? Где Густав и Элиас?
Карено. Они были в башне.
Г-н Отерман (некоторое время смотрит на него). Это они разговаривали в башне? (Пронзительно вскрикивает, убегая к дальнему углу здания.) Элиас!
