Іоганнесъ сидѣлъ и внимательно слушалъ ее. Онъ сказалъ:
— Мнѣ нечего отвѣтитъ тебѣ.
— Благодарю, благодарю тебя, милый Іоганнесъ, это такъ хорошо съ твоей стороны, что ты не сердишься на меня, — сказала она, вытирая слезы. — Но ты не долженъ думать, что я не люблю тебя. Господи, я буду приходить къ тебѣ какъ можно чаще и дѣлать все, что ты хочешь. Вотъ только одно, что я люблю его больше, чѣмъ тебя. Я не хотѣла этого. Я не виновата въ этомъ.
Онъ молча поднялся и сказалъ, надѣвая шляпу:
— Пойдемъ!
Они сошли съ лѣстницы.
У подъѣзда стоялъ Ричмондъ. Это — молодой человѣкъ съ черными волосами и темными глазами, сіяющими молодостью и жизнью. Щеки его покраснѣли отъ холода.
— Вы озябли? — спросила Камилла, быстро подходя къ нему.
Голосъ ея дрожалъ отъ волненія. Вдругъ она обернулась къ Іоганнесу, взяла его подъ руку и сказала:
— Прости, я не спросила, можетъ-быть, тебѣ тоже холодно. Ты не надѣлъ пальто, хочешь я схожу и принесу его? Нѣтъ? Ну, такъ застегнись, по крайней мѣрѣ.
И она застегнула его сюртукъ.
Іоганнесъ протянулъ Ричмонду руку. Онъ находился въ какомъ-то странномъ состояніи, какъ-будто все происходящее совсѣмъ не касалось его. Онъ неувѣренно, слабо улыбнулся и пробормоталъ:
— Очень радъ васъ видѣть.
Лицо Ричмонда не имѣло виноватаго или смущеннаго выраженія. На лицѣ его мелькнула улыбка удовольствія, когда онъ узналъ Іоганнеса, и онъ вѣжливо поклонился.
— Недавно въ Лондонѣ я видѣлъ въ одномъ изъ магазиновъ вашу книгу, — сказалъ онъ. — Это былъ переводъ. Такъ пріятно было это видѣть, словно привѣтъ съ родины.
Камилла шла между ними и поочереди взглядывала то на одного, то на другого. Наконецъ, она сказала:
— Итакъ, ты придёшь въ четвергъ, Іоганнесъ. Прости, что я думаю только о своемъ, — прибавила она, улыбаясь. Затѣмъ она обратилась къ Ричмонду и просила его тоже притти. Будутъ только хорошіе знакомые и, между прочимъ, Викторія съ матерью.
Іоганнесъ вдругъ остановился и сказалъ:,
— Собственно говоря, я могу вернуться.
— До свиданья, до четверга! — отвѣчала Камилла.
Ричмондъ крѣпко пожалъ ему руку. И двое молодыхъ людей, веселые и счастливые, пошли своей дорогой.
