Онъ остановился и тихо отвѣтилъ
— Я положу яйца назадъ въ гнѣзда.
Они стояли и глядѣли другъ на друга.
— А сегодня днемъ я пойду въ каменоломню, — сказалъ онъ.
Она ничего не отвѣтила.
— Я бы показалъ тебѣ тамъ пещеры.
— Да, я такая трусиха, — отвѣчала она. — Ты говорилъ, тамъ очень темно.
Іоганнесъ улыбнулся, несмотря на свое большое огорченіе, и гордо сказалъ:
— Да, но я вѣдь буду съ тобой!. . . . . . . . . . . .
Всю свою жизнь игралъ онъ въ старой гранитной каменоломнѣ. Крестьяне слышали, какъ онъ тамъ работаетъ и разговариваетъ совершенно одинъ. Иногда онъ былъ священникомъ и отправлялъ службы:
Мѣсто это было давно заброшено, камни обросли мохомъ, и исчезли всѣ слѣды человѣческихъ рукъ. Но въ таинственныхъ пещерахъ сынъ мельника поддерживалъ порядокъ и украсилъ ихъ съ большимъ искусствомъ. Здѣсь онъ жилъ, какъ атаманъ храбрѣйшей разбойничьей шайки.
Онъ звонитъ въ серебряный колокольчикъ. Къ нему выскакиваетъ маленькій человѣчекъ, карликъ, съ брилліантовыми пряжками на шапкѣ. Это его слуга. Онъ склоняется передъ нимъ до земли. «Когда придетъ принцесса Викторія, приведи ее сюда», говоритъ громко Іоганнесъ. Карликъ снова склоняется до земли и исчезаетъ. Іоганнесъ удобно вытягивается на мягкомъ ложѣ и мечтаетъ. Здѣсь онъ предложитъ ей сѣсть и подастъ ей драгоцѣнныя кушанья на серебряной и золотой посудѣ; пылающій деревянный шестъ будетъ освѣщать пещеру. Въ концѣ пещеры за тяжелой занавѣсью изъ золотой парчи ей будетъ приготовлено ложе, и двѣнадцать рыцарей будуть стоять на стражѣ.
Іоганнесъ поднимается, выползаетъ изъ пещеры и прислушивается. Внизу на тропинкѣ слышится шорохъ среди вѣтвей и листьевъ
— Викторія! — окликнулъ онъ.
— Да! — слышится отвѣтъ.
Онъ идетъ ей навстрѣчу.
— Мнѣ такъ страшно, — говоритъ она.
Онъ пожимаетъ плечами и отвѣчаетъ:
— Я только что былъ тамъ. Я сейчасъ вышелъ оттуда.
Они вошли въ пещеру. Онъ показываетъ ей на каменное сидѣнье и говоритъ.
— На этомъ камнѣ сидѣлъ великанъ.
— Ахъ, не говори объ этомъ, не разсказывай мнѣ этого! Неужели тебѣ не было страшно?
— Нѣтъ!
— Да, но вѣдь ты говорилъ, у него одинъ глазъ, а такіе великаны всегда злые духи.
Іоганнесъ задумался
— У него было два глаза, но онъ ослѣпъ на одинъ глазъ. Онъ самъ это говорилъ.
— А что онъ еще сказалъ? Нѣтъ, не разсказывай мнѣ.
— Онъ спросилъ, хочу ли я ему служить?
— Но вѣдь ты на это не согласился? Сохрани тебя Богъ отъ этого!
— Нѣтъ, я не отказался!
— Ты съ ума сошелъ! Неужели ты хочешь, чтобы онъ заключилъ тебя въ скалу?
