Рита улыбнулась и взяла чаевые.
– Счастливого пути. На улице холодно.
– Мое пальто защитит меня от холода, дорогая, – сказал он. – И я буду смаковать ваш non sequitur [13] на протяжении всего беспечального пути домой.
И тут я вспомнил, кто это.
Я подождал, пока его шаги стихнут на лестнице, и только после этого вернулся в комнату.
– Ты знаешь, кто это был? – Я не стал ждать ответа. – Николас Монро. Адвокат. Он…
Ваня вернулась из туалета, покачиваясь на каблуках.
– Он знаменит. Ну, по крайней мере для адвоката…
– Знаменит? Кто знаменит? Фредерик? – спросила Ваня, забирая шестьдесят фунтов стерлингов, которые я приготовил для нее.
Я направился за ней в спальню.
– Нет. Да. Нет, его зовут Николас Монро. Он постоянно появляется в программах новостей. Он отмазал ту банду, которая убила чернокожего ребенка в Ист-Хэме пару лет назад. И гангстера из той же страны, откуда ты приехала…
– Из Хорватии?
– Что-то вроде этого, я не знаю точно. Может, из Албании. Это не имеет значения, – сказал я, закрывая дверь в спальню. – Дело в том, что он очень известен, черт побери, и имеет кучу денег.
– Он не из Хорватии, дурачок, он англичанин, – сказала Ваня. – Очень милый английский мужчина. Так что мы будем делать? Разговаривать или трахаться?
– Я имел в виду: что он здесь делал, черт побери? – спросил я, игнорируя ее вопрос.
Ваня упала на кровать и принялась изучать свои ногти.
– Если он хочет потрахаться, то может сходить в какое-то дорогое место в Кенсингтоне или еще где-то, где соблюдают конфиденциальность и умеют молчать. Почему он приходил сюда?
Она прищурилась.
– Я ему нравлюсь, – заявила она. – Ему нравится, как я говорю и как я…
– Что? Он и раньше здесь появлялся? Он – постоянный клиент?
– Да, конечно, – ответила она так, словно это было очевидно, а я – дурак. – Он приходит сюда почти каждую неделю. Я говорю с ним по-хорватски, ввожу палец ему в зад, а он…
«Черт побери!»
– Ты вставляешь палец ему в зад?
– Да, конечно. Это нормально, что в этом такого? Это плохо?
– Черт побери, Ваня, это не плохо, это как раз хорошо . Он богат. Он не может допустить, чтобы о его привычках стало известно. Он заплатит, чтобы мы молчали и никому не рассказали!
У Вани была привычка уходить от реальности, отключаться, словно ее здесь нет. Словно все – игра, и действие происходит в каком-то сюрреалистическом восточно-европейском детском фильме. Но теперь она стала серьезной и вернулась к реальности. Я почувствовал, как у меня екнуло в животе.
