Нарушив тишину, вертолет обдал людей небесным холодом и керосиновой вонью, принял на борт школьников и круто поднялся вверх.
Все это случилось так быстро, что даже привязанные к кольям ездовые псы не успели всласть налаяться, а люди стояли растерянные, лишившись вмиг на всю долгую зиму своих детей. Они почти безучастно смотрели на долговязого парня в шляпе с прижатыми по бокам полями, машинально ожидая традиционного чукотского приветствия «етти» — «я пришел». Но парень молчал, лишь слегка сдвинул на затылок острополую шляпу.
— Етти! — наконец первым поздоровался бригадир Омрувье.
— Здрасьте! — ответил по-русски гость.
Пропустив это «здрасьте», Омрувье спросил что-то по-чукотски.
— Наин, наин, — мотнул головой парень.
Пастух Векет шагнул вперед и обрадовано закричал:
— Неужели шпрехен зи дойч?
Парень смутился и тихо по-чукотски произнес:
— Коо, не знаю.
Все рассмеялись. Векет вздохнул:
— Жаль, я изучаю немецкий…
Омрувье сказал по-чукотски:
— Все ясно. Интернатовский чукча. Моя дочь тоже забыла многие слова. Странное, однако, пришло время…
Возле ног приезжего поблескивала металлическая штуковина размером с небольшой таз. Муфта. Из-за нее пастухи вот уже третьи сутки топтались возле стойбища Оемпак, Нетронутые кормовые пастбища лежали далеко, за той вон Сторожевой сопкой. Без трактора туда не добраться. Гусеничный транспорт стал основной тягловой силой современного оленевода. С ним можно уводить стада даже к побережью Ледовитого океана, где нет гнуса. К тракторному грохоту олени привыкли. Но старик Пананто-Тке не скрывал радости, когда стальная машина в очередной раз выходила из строя.
— Глупые! — восклицал он несколько высокопарно, — Для вас эта железка, как титька для младенца. Тьфу! Посмотрите на свои ноги — они стали тонкими, как мой посох, руки слабыми, как у старухи. В мое время пастух все нес на себе. Э-эх, сильные люди ходили по тундре! — вздыхал старик и первым лез в сани, чтобы поудобнее устроиться на мягких шкурах.
II
Гость окончательно пришел в себя, закурил сигарету и с высоты своего роста покровительственно изрек:
— Муфту вам привез, деды. С утра оказываю носильную помощь и — салам алейкум, ауфвидерзейн! В Энмыгране меня ждут.
Сообща муфту подтащили к крайней яранге. Парень согнулся и шагнул внутрь, но согнулся недостаточно — толстая перекладина оказалась как раз на уровне его лба. Этот удар был словно предупреждением излишней самоуверенности и высокомерию.
Хозяйка яранги, старушка Эттыне, простодушно рассмеялась и мудро заключила:
