В особом отделе дивизии вели беседу три одинаковолицых офицера.
— Вы кандидат партии?
— Да.
— Как патриот и молодой коммунист вы обязаны помочь нам.
— Да. Понятно. А что — помочь?
— Да нет, это, собственно, ваш обычный доят. Сами знаете, империалистические разведки действуют все более нагло. Не секрет, что в нашу армию засылают шпионов. И вербуют шпионов. Из морально разложившихся, политически неустойчивых личностей.
Они посмотрели на меня испытующе, не разложился ли я морально-политически.
— Из морально разложившихся, политически неустойчивых. Такие могут оказаться и в вашем полку. У вас офицеры, вот хоть за вашим столом в столовой, ведут разговоры о делах службы очень свободно. Нечаянно проговорятся о вещах секретных. В армии все секретно. Мы должны вовремя пресекать. Если надо — пресекать решительно. Понимаете?
— Понимаю.
— И?
— Да. Понимаю. А что — и?
Я лихорадочно соображал. Знают или не знают? Почему говорят о нашем столе? Это же как раз наша компания. Или только подозревают? Надо продолжать разговор. Может быть пойму что-нибудь. Надо понять.
— Да… И — что? — спросил я еще раз.
— Что? Просто записывайте все, что услышите, и на следующий день передавайте вашему начальнику спецотдела. Только не в полку садитесь писать! Дома, чтобы никто не видел.
— Да… А что… что записывать?
— Все! Все. Мы сами разберемся.
— Но… иногда… говорят о бабах…
— О бабах не пишите. Впрочем, смотря какая баба. Ха-ха. Запоминайте имена.
— Имена? Ага. И?
— Записывайте и передавайте в спецотдел.
— Понятно. Но… или вот о погоде…
— Младший лейтенант, что это вы? Вы же грамотный офицер! Соображайте сами. Да — выберите фамилию.
— Фамилию?
— Фамилию. Своей фамилией не подписывайтесь.
— Фамилию. Какую?
— Это неважно. Любую, лишь бы не вашу.
— Хорошо. Нотов.
Это была фамилия агента царской охранки из одного детектива.
— Нотов. Прекрасно. Подпишитесь.
— Подписать?? Что… подписать?
— Пока ничего. Мы с вами еще встретимся. Сейчас вы пока обязуетесь не разглашать содержание и сам факт нашей с вами беседы.
Я посмотрел. Там было только о неразглашении. Я подписал.
Всю ночь я обдумывал «беседу». Знают? Нет? И вывел, что не знают ничего, кроме того, что мы друзья и любим поболтать. Иначе был бы не тот тон «беседы». Они бы не сказали «соображайте сами». Они бы припугнули, что знают, мол, кое-что, чтобы прижать к стене и заставить подписать бумагу о сотрудничестве сразу же. Нет, они постарались бы не дать мне никакого ходу. Все ясно. Говорить с ними больше не о чем.
