всегда с нами. (Может быть, Будка до сих пор Дома; может быть, украденное нами – лишь дверь.) Правило о невмешательстве есть и в моей голове, но из-за того, что я молодая (на мне всего лишь первое моё лицо), оно ещё не пустило корни. Что-то постоянно твердит мне, чтобы я не вмешивалась, но я могу спорить с этим. Пускай даже и ценой потери воспоминаний, но я могу сопротивляться Школьной дисциплине.
Думаю, поэтому дедушка меня с собой и взял. Я могу делать то, что он делать не может.
Понедельник, 1 апреля, 1963 г.
День Дурака. В школе глупые шутки. Объявление на доске у входа обещало шампанское и чипсы первым двадцати ученикам, которые попросят у буфетчиц «особое меню». Мистер Честертон послал Малыша Титча взять у завхоза «левостороннюю губку для стирания с доски». Первоклассники почти на любое обращение отвечали «Первого апреля никому не верю».
Какой в этом смысл? Все пытаются пошутить, и никто никому не верит.
Весна должна наступить. Наверняка.
Позже...
Джиллиан на английском села, как обычно, рядом со мной и болтала так, словно ничего плохого в субботу не было. Если она решила об забыть этом, то и я забуду. И не важно, что она обозвала меня «грустным клоуном». Она моя подруга. Я буду исходить из этого. Все мои страхи и переживания были напрасны. Пора бы уже привыкнуть.
Люди могут меняться. Их жизни такие короткие и насыщенные, что им приходится за короткое время прочувствовать все эмоции, которые только бывают; это как человек, только что зашедший в паб, жадно пьёт, услышав о скором закрытии заведения. Это во многом объясняет то, как люди распоряжаются Землёй.
Кроме того, меня гораздо больше сейчас волнует то, что случилось позже – присутствие во льду. То, с чем разговаривал дедушка. Теперь я чувствую его в школе, на улицах, повсюду. Когда светит солнце, оно не так заметно, но всё равно есть.
Я стала бояться снега.
Позже...
На утренней перемене была большая битва снежками.
Было жутко холодно. Из-за толстых мрачных туч утро казалось почти ночью. Сильный ветер словно вонзал в голую кожу иголочки, заставляя детей искать укрытия от него. У меня было неприятное чувство, словно оцепенение, как если бы столкновение с айсбергом уже случилось, но корабль ещё не затонул.
Формально мистер Каркер запретил снежки, но в этот раз начали игру учителя. Мистер Честертон попал снежком в затылок «Горилле» Оукхёрсту (который проводит «Игры») и крикнул «Первое апреля!». Мистер Оукхёрст поклялся жестоко отомстить, призывая своих футболистов помочь в его правом деле.
