В девять часов мне, наконец, доложили о приходе городского врача. Я посылал за ним – он был мой начальник и в то же время соперник, – тот самый врач, о котором она так презрительно отзывалась и которому, очевидно, была уже известна моя просьба о переводе. Я почувствовал это, как только он взглянул на меня, – он был моим врагом. Но именно это и придало мне силы.
Уже в передней он спросил: – Когда умерла госпожа? – он назвал ее имя.
– В шесть часов утра.
– Когда она послала за вами?
– В одиннадцать вечера.
– Вы знали, что я ее врач?
– Да, но медлить было нельзя и потом покойная пожелала, чтобы пришел именно я Она запретила звать другого врача.
Он уставился на меня; краска появилась на его бледном, несколько оплывшем лице, – я чувствовал, что его самолюбие уязвлено. Но мне только это и нужно было – я всеми силами стремился к быстрой развязке, зная, что долго мои нервы не выдержат. Он хотел ответить какой-то колкостью, но раздумал и с небрежным видом сказал: – Ну что же, если вы считаете, что можете обойтись без меня… но все-таки мой служебный долг – удостоверить смерть и… от чего она наступила.
Я ничего не ответил и пропустил его вперед. Затем вернулся к двери, запер ее и положил ключ на стол.
Он удивленно поднял брови: – Что это значит?
Я спокойно стал против него.
– Речь идет не о том, чтобы установить причину смерти, а о том, чтобы скрыть ее. Эта женщина обратилась ко мне после… после неудачного вмешательства… Я уже не мог ее спасти, но обещал ей спасти ее честь я исполню это. И я прошу вас помочь мне.
Он широко раскрыл глаза от изумления. – Вы предлагаете мне, проговорил он с запинкой, – мне, должностному лицу, покрыть преступление?
– Да, предлагаю, я должен это сделать.
– Чтобы я за ваше преступление…
– Я уже сказал вам, что я и не прикасался к этой женщине, а то… а то я не стоял бы перед вами и давно бы уже покончил с собой. Она искупила свое прегрешение – если угодно, назовем это так, – и мир ничего не должен об этом знать. И я не потерплю, чтобы честь этой женщины была запятнана.
Мой решительный тон вызвал в нем еще большее раздражение. – Вы не потерпите! Так… Ну, вы ведь мой начальник… или по крайней мере собираетесь стать им… Попробуйте только приказывать мне!.. Я сразу подумал, что тут какая-то грязная история, раз вас вызывают из вашего угла… Недурной практикой вы тут занялись… недурной образец для начала… Но теперь я приступлю к осмотру, я сам, и вы можете быть уверены, что свидетельство, под которым я поставлю свое имя, будет соответствовать истине. Я не подпишусь под ложью.
