Курил он долго, понимая, что это ничего не изменит, и не находя сил бросить сигарету. Потом поднялся и отправился по тем самым делам, из-за которых и проснулся.
Заканчивая бритье, привык к мысли, что все случившееся уже случилось и никаких чудес не будет. Вставая под струи душа, стал решать вечный вопрос русской интеллигенции — что делать?
В самом деле, видимо, надо проинформировать Дружникова, и это было самым пакостным. Просто какой-то позор, бредятина. Как говаривала бабушка, «надолго собаке масляный блин», когда маленький Игорь что-нибудь ломал или пачкал. Ну, вот и тут тоже «поломал», иначе не скажешь. Лежала эта папка в кабинете Зеленина долгие годы, и лежала спокойно. Но стоило ей, бедолаге, оказаться в руках Игоря Викторовича Корсакова, известного журналиста, как папка сразу же «дематериализовалась», как сказал персонаж какого-то фильма.
То ли душа стала возвращаться в тело, то ли тело продрогло от ледяной воды, но стали в нем появляться какие-то признаки жизни и, что уж совсем странно, деятельности, напоминающей мозговую. Так, решал для себя задачу «номер раз» Корсаков, надо ли сообщить о пропаже Дружникову? Надо ведь понять, как вообще это стало возможным? Он получил папку, принес ее домой, и ночью папка исчезла. Для того чтобы прийти за папкой ночью, надо было ночью незаметно проникнуть в квартиру. Дверь и замки у него, конечно, не какие-нибудь особенные, но и не игрушечные. Значит, нужен был мастер. И мастер квалифицированный. Но это не все. Надо было точно знать, что папка с документами находится именно у него, у Корсакова. Логично? Логично!
А как об этом могли узнать? Вариантов немного. Строго говоря, их три: узнали от самого Корсакова, узнали от Дружникова и узнали от «кого-то еще».
Вообще-то, все три попахивали дурдомом. В принципе, умный человек, конечно, обязан был заподозрить Корсакова, но сам-то он знал, что ни с кем словом не перемолвился. Ни единым словом!
Узнали от Дружникова? А зачем это нужно Дружникову? Он мог взять любую папку и поступить с ней как заблагорассудится и любые вопросы переводить на покойного Зеленина. Ну, в самом деле, где гарантии, что в момент смерти все «дела» были на месте? Пропало «дело», и ответить за это уже некому. В конце концов, ведь это-то «дело» оказалось в числе тех, которые перестали быть «секретными», так? Так!
Если его отдали Корсакову, значит, с точки зрения коллег Зеленина «по цеху», ни на что важное эти бумаги повлиять уже не могли. Следовательно, Дружников вообще мог бы их сжечь, не нарушая никакие нормы и порядки. Сжечь и ни перед кем не отчитываться! И зачем бы ему в такой-то ситуации отдавать папку Корсакову, потом устраивать похищение с непонятной целью?
