Кстати, его внук произвел на меня благоприятное впечатление. Он — человек разумный и мог бы, при некотором стечении обстоятельств, встать во главе какого-нибудь историко-патриотического объединения, чтобы привести в порядок смятенные умы наших современников, вдруг поверивших в то, что монархия может спасти Россию. Впрочем, это тоже лирика.
Теперь о просьбе. Письмо это передаст вам мой сын, с которым вас, как мы выяснили, познакомило то же самое дело Романова — Лопухина.
Дело в том, что по роду своих занятий я долгие годы, даже десятилетия, собирал самые разные документы и воспоминания, в которых зафиксированы многие стороны деятельности наших спецслужб. Собирательство это, разумеется, было совершенно тайным, поскольку и описываемая деятельность была совершенно секретной. Любая информация могла бы, и, конечно, может еще, вызвать скандалы и серьезные последствия не только в России, но и за ее пределами.
Возможно, не произойди в стране такие перемены, и мы спокойно бы сидели, играя в домино. Но вы сами видите, как все изменилось. Пришлось меняться и нам, старикам. Понимая, что с нами уйдет в небытие и огромное знание, мы постарались внести свой посильный вклад в сохранение нашей истории. Поверьте, что нет абстрактной истории. История — это всегда люди.
Вам известно, что многие страницы нашей истории в последнее время представлены взглядами только с одной стороны, тогда как другая сторона будто бы никогда и не существовала. Оставшись не у дел, мы решили объединиться, чтобы собрать свидетельства, которые, нам хотелось бы верить, помогут вернуть доброе имя многим людям и временам в истории Отечества.
Должен сказать, что мы не были первыми, кто пришел к такой мысли. Наши коллеги давно начали эту работу, но только мы пришли к мысли о необходимости предать суду общественности кое-что, собранное нами. Прошлое подобно той самой травинке, которая пробивается сквозь асфальт. Прошлое всегда откроется, но важно, чтобы кто-то захотел его, это прошлое, увидеть и понять.
В силу своего представления о степени важности я и мои ближайшие товарищи каждому собранному нами архиву придавали определенную степень секретности. Признаюсь, что были документы, которые мы, по общему нашему решению, просто-напросто уничтожали, чтобы не подвергать риску ни людей, ни страну. Все остальные находятся в надежных местах под надежным контролем.
Вы понимаете, что такая работа не может зависеть от жизни и смерти одного человека, поэтому моя смерть мало что изменила в большом, так сказать, глобальном смысле. Однако некоторые последствия неизбежны.
