Таковы были предпосылки выборов 16 февраля 1936 года, приведших к двояким последствиям. Казалось, что невозможно было сразу же точно определить вотум 13,5 миллиона испанцев, имевших право голоса. Поначалу число голосов, поданных за левых и правых, не намного отличалось (4 206 156 за левых и 3 783 601 за правых), а партии центра явно не имели большого веса (681 447 голосов). Однако окончательная проверка, предпринятая новой палатой, показала существенное различие: 4 939 449 голосов за Народный фронт и 3 996 931 за правых.
Тезис поколения 1898 года о двух Испаниях был доведен ad absurdum. Правда, традиционалисты еще существовали, однако теперь им, как ранее фаланга либералов, противостоял, в полном сознании собственной победы, Народный фронт революционных социалистов, анархистов и коммунистов, которые, в отличие от большинства других рабочих партий Европы, позаимствовали для себя лишь очень немногие принципы либерализма, а в большинстве случаев совсем отказались от них.
Бесчисленные толпы приверженцев Народного фронта, неистовствующие массы ознаменовали победу своего дела дикими бесчинствами. Сметались ворота тюрем, освобождались тысячи заключенных, поджигались церкви и монастыри, избивались священники, незаконно захватывались имения землевладельцев в Касересе и Бадахосе. Франко советовал Портеле Валладаресу ввести военное положение. Премьер-министр добился соответствующего решения кабинета. Однако Алькала Самора отменил постановление.
Франко, в течение многих лет занимавшийся изучением экономических и социальных проблем, в отличие от большинства генералов, очень хорошо понимал, почему в рамках Народного фронта пытается взять верх стихийное движение. Испания по многим причинам осталась полуколониальной страной. Лишь во время первой мировой войны ее отсталой экономике улыбнулась незаслуженная удача. В действительности же промышленность Испании не выдерживала никакой конкуренции. Кроме того, таможенные заслоны, установленные со времен мирового экономического кризиса, тормозили сбыт продукции горной промышленности и экспортных сельскохозяйственных товаров.
Социальные последствия ужаснули бы любого критически настроенного наблюдателя. Из 11 миллионов испанцев, составлявших дееспособное население, 8 миллионов влачили жалкое существование на черте жизненного уровня (2 миллиона мелких крестьян, 2,5 миллиона сельскохозяйственных рабочих, 2,5 миллиона шахтеров и промышленных рабочих, 1 миллион мелких ремесленников). Лишь 2 миллиона составляли средний слой торговцев и крупных ремесленников. Оставался еще 1 миллион, представлявший высший слой крупных землевладельцев и банкиров, интеллигенции и духовенства, чиновников и военных, тех, кто, по утверждению теоретиков социализма, являл собой скопище паразитирующих элементов.
