Дельную мысль высказала Катя Соловьева. А не подался ли Ленька на Кузбасс, вслед за нашими комсомольцами? Целый отряд добровольцев — двадцать человек из района уехали перестраивать угольный бассейн. А командиром Михаил Михайлович, секретарь молодежный. На два года уехали.
Что ж? Могло быть и так. Леньке уже почти пятнадцать лет.- Не очень-то ему интересно сидеть в пятом классе. Мог и махнуть на Кузбасс. Но как же он доберется в своей одежонке? Ведь замерзнет где-нибудь на поездном буфере...
Катя дала Михаилу Михайловичу телеграмму по оставленному им адресу. Шли дни, но ответа почему-то не было. Может быть, наших комсомольцев перебросили на какую-нибудь другую стройку и Михаил Михайлович не получил телеграммы?..
Мысль навестить Захариху не очень-то пришлась по душе моим друзьям. Люська сморщила нос:
— А ну ее в болото!
Динка тоже состроила недовольную гримасу. Но меня поддержали Надя и Вовка Баранов.
Вдруг Захариха что-либо знает о Леньке? Может быть, он ей написал?
К Захарихе, чтобы наверняка застать ее дома, мы отправились в девять вечера. В подслеповатых оконцах ее развалюшки не было света, и мы было решили, что хозяйки нет дома. Но Люська, проваливаясь по пояс в сугроб, пробралась к самому окну и, прислушавшись, решительно махнула рукой:
— Дома!
Все пятеро мы поднялись на скрипучее крыльцо и тоже прислушались. В доме громко спорили два голоса: женский и мужской. Захариха с кем-то ссорилась.
Дверь в сенцы была изнутри на запоре. Вовка Баранов постучался. Голоса сразу смолкли. Захариха не спешила открывать. Постучалась я. Потом очень громко Люська. И только тогда послышались тяжелые шаги и Захарихин голос:
— Ну чего, чего ошалеваете? Чего ломитесь, оглашенные?
Заскрипел засов. Увидев нас, Захариха осклабилась:
— Детушки? А я думала, ктой-то это так грохает.
Ну, проходите, коли, в избу.
В избе никого не было. Захарихин собеседник исчез. Но все свидетельствовало о том, что он только что здесь был. На столе, на обшарпанной клеенке, стояли два граненых стакана, две миски с недоеденной кашей. Лежали две ложки и два надкушенных огурца. Под столом пряталась недопитая бутылка. На табуретке были брошены . мужские шерстяные рукавицы.
Грязно живет просвирня. Пол как в керосиновой лавке. По закопченным стенам снуют тараканы. За серой ситцевой занавеской — деревянная кровать с тряпьем вместо постели. От немытой квашни разит прокисшим тестом — хоть нос затыкай. Окна изнутри для чего-то плотно занавешены домоткаными половиками.
