Кончай!
Чего привязался? Сын за отца не ответчик, а тут дед...
Какой дед? Вспомни, когда был Бородинский бой?
Раз прапрадед генерал, не надо было в пионеры лезть!
Молчи, балда! Какой тебе генерал?
— Вовка, большая шишка майор?
А я почем знаю!
А почему тогда Надьку приняли? У нее родной дед вице-адмирал.
Так ведь он же ссыльный! Большая разница.
Я, закрыв лицо руками, ревела в три ручья. Рядом за компанию тихо плакала Надя Прянишникова. Катя пробралась ко мне и тронула меня за плечо:
Ну что ты плачешь? Разберемся. Это правда, что прапрадед твой герой Бородина?
Правда! — закричала я, размазывая по лицу слезы.— У бабушки в деревне бумаги есть. С печатями. Ему на Бородинском поле оторвало руку. И деревянные солдатики у меня есть.
За моей спиной кто-то засмеялся?
— А при чем здесь деревянные солдатики?
Да, мое игрушечное войско тут было ни при чем. Сгоряча бухнула.
— Зинка, зови сюда прапрадеда!
— И солдат своих веди!
— Ха-ха-ха-ха!
Тише, ребята! Что вам здесь, спектакль, что ли? Вопрос серьезный,— возмутился Васька-председатель.
Сам же смешишь!
Тут я заметила Анну Тимофеевну. Когда же она вошла? Учительница, подняв руку, просила слова. Катя только раз звякнула в колокольчик, и сразу стало тихо, как на уроке.
— Ребята, скажите по-честному, а праправнучку Кутузова или Багратиона вы бы тоже не приняли в пионеры? — Вот какой вопрос задала наша учительница.
Люська Перовская восторженно взвизгнула:
Молодец, Анна Тимофеевна!
Так то Кутузов и Багратион...— возразил явно смущенный Васька.
Опять ребята зашумели:
Какая разница, раз Зинкин родич тоже герой?
Пусть докажет, что герой!
Голосуй! Надоело.
Анна Тимофеевна опять подняла руку:
Прапрадед Зины Хоботовой действительно герой Бородина. Мне-то вы, надеюсь, верите?
Верим!
Тише! Голосуем,— сдался наконец Васька.— Кто «за»? Единогласно.
Катя повязала мне алый галстук и скрепила узел металлическим пионерским значком-зажимом.
К борьбе за рабочее дело будь готова!
Всегда готова! — Я не могла удержать счастливой улыбки. Но праздник был все-таки испорчен. Даже к Люське на пироги не пошла, хоть та и очень звала,— мама ее специально пекла по такому случаю.
Домой я вернулась зареванная и надутая. На бабушкин вопрос огрызнулась:
— Развели дедов и прадедов — генералов целый полк, а я отвечай...
Бабка не поняла. Пожала плечами. Тоня, обменявшись с нею взглядом, молча посверлила пальцем у своего виска. Я даже не обиделась — так устала. Обедать отказалась. Свернулась калачиком на сундуке и тут же заснула.
