Грохотом солдатского хохота едва не сорвал хвою с ветвей окружающих деревьев. Больше всех надрывался Приходько. Смерклый устал быть посмешищем на глазах всего взвода. Он молил судьбу, чтобы в этот момент провалиться куда-нибудь.
… (в длинную нору в сугробе)…
Смерклый начал шарить вокруг себя, разыскивая вещмешок. Ему было необходимо прижать его к себе, чтобы успокоиться. Но вещмешка с немецкой коробочкой нигде не было.
— Ой, Фрол! — воскликнул вдруг Приходько, перекрывая солдатский хохот. — Что это за дерево рядом с тобой?
— Сам не видишь что ли? — с совсем помрачневшим лицом ответил Смерклый. — Береза.
— Береза? А я так думаю, что елка.
Фрол на всякий случай бросил косой взгляд на березовый ствол, проверяя себя.
— Ты что, хохол, березу от елки отличить не можешь?
— Конечно, елка! — убежденно воскликнул Николай. — Глянь, какие подарки на ней висять!
Смерклый быстро вскинул голову, начиная догадываться о природе «подарков». В свете костра было видно, что на самой макушке висит темный предмет, похожий на большой куль. Фрол сразу узнал свой вещевой мешок, в котором лежала коробочка с сухим пайком немецкого солдата.
Смерклый быстро вскочил. Солдаты смеялись, глядя на то, как Фрол неуклюже бегает вокруг березы, пытаясь раскачать её, чтобы уронить вещмешок. Но ствол березы вырос довольно крепким, да и мешок был зацеплен на верхушке основательно.
— Шуйки вы! — кричал Смерклый. — Шавки бесхребетные! Сволочи!
— А ты попрыгай, — посоветовал Приходько, — может, достанешь.
Смех внезапно замер. Красноармейцы, затаив дыхание для нового взрыва хохота, смотрели, как Смерклый, обняв березу руками, начал предпринимать неуклюжие попытки вскарабкаться наверх.
— Смертельный номер! — комментировал Приходько. — Под куполом цирка шибко умный крестьянин и любитель дармовщинки Фрол Смерклый! Затаите дыхание! Этот номер исполняется всего один раз!
К удивлению солдат, сбежавшихся к костру, чтобы посмотреть на представление, Смерклый вскарабкался метра на два и продолжал взбираться дальше. Это походило на чудо природы, его неуклюжие руки и ноги, казалось, не могли цепляться за ствол березы, но Смерклый на глазах у всех медленно продвигался вверх.
— Вот, что с людьми делает жадность, — произнес подошедший Ермолаев. Фрол, слезай!
— Нет, — раздалось откуда-то из-под рук, ног, шинели и ватных штанов.
— Слезай, я сказал! — прикрикнул Ермолаев.
— Я свой вещмешок не брошу, — раздалось от карабкающегося на березу крестьянина. Ермолаев махнул на него рукой.
