— На самом деле, я еще ничего не сказал, — смущенно сообщает Боб Хеммингз, — но, полагаю, это не так уж и важно. — Он не без сожаления отодвигает блокнот. — Но чтобы мы не расходились с обидой друг на друга, я хотел предложить следующее. Большинство из нас занимается изучением Библии, поэтому мы часто обращаемся к ней за советом. Я вот всегда так делаю. Я даже слушаю Библию в записи — в машине, в плеере, и всегда слышу что-то новое. Вот я и подумал, может быть, нам стоит прочитать или прослушать всем вместе какой-то отрывок? Я хотел предложить сороковую главу Исайи.
— Да-да, прекрасно! Исайя, глава сороковая, — говорит Элейн. — Это так…
— Успокаивает, — договаривает Маурисио.
— Нет, — возмущается Элейн, — я вовсе не это хотела сказать.
— К сожалению, у меня нет при себе Библии, — говорит брат Маркус.
— У меня тоже, — признается Боб.
— И я свою не взяла. — Видно, хоть Марта и обгорела, как она краснеет.
— Так, минуточку! — смеется Боб. — Неужели ни у одного из нас нет Библии?
— У меня есть, — говорит раввин Лерер. — Но, разумеется, на иврите.
— Я могу сбегать в университетскую библиотеку, принести несколько штук, — предлагает брат Мэтью.
— С каждым переводом текст искажается все больше, — заявляет Авнер.
— Я могу прочесть, — громко и внятно говорит Элейн — видимо, думает Эд, по привычке, выработавшейся со времен преподавания в начальной школе. — Исайя, глава сороковая. По Библии короля Якова. «Утешайте, утешайте народ Мой, говорит Бог ваш; говорите к сердцу Иерусалима и возвещайте ему, что исполнилось время борьбы его, что за неправды его сделано удовлетворение, ибо он от руки Господней принял вдвое за все грехи свои». Элейн явно — несостоявшаяся актриса. В голосе ее слышится страсть. Она смотрит слушателям в глаза и выкрикивает слова яростно, словно это она — пророк. — «Кто исчерпал воды горстью своею и пядью измерил небеса, и вместил в меру прах, взвесил на весах горы и на чашах весовых холмы?»
Наконец память ей изменяет — на фразе «Вот народы — как капля из ведра, и считаются как пылинка на весах». Все аплодируют, а раввин Лерер, который следил по своей книге, подхватывает с этого места на иврите, читает нараспев удивительно красивым баритоном.
— Давайте возьмемся за руки! — шепчет Марта.
— Давайте не будем, а скажем, что взялись, — бормочет Эд. Однако и он потрясен тем, как читает старый раввин, потрясен красотой льющихся слов.
Брат Мэтью пожимает раввину руку.
— Традиционный распев! — восхищается он.
